О, нет. Пожалуйста, Святые угодники! Я знала, что он там увидит: мое настоящее имя и фамилию моей дочери. И если он окажется человеком Лоренцо… меня больше ничего не спасет!

И его не спасет. Потому что мой мучитель не простит ему близости со мной!

Паника вскипятила кровь и заставила вскинуться, уронить с плеч плед, которым прикрылась, но ужас тут же сковал тело холодом. Я скорее прошипела, чем произнесла:

– Кто ты?! – не в силах поверить, что он держит в руках наши с Мари жизни. Что разразившая вчера гроза вновь расчертила мою судьбу на «до» и «после», как уже случалось однажды. И вот я снова готова выть от отчаяния.

Он смотрел в моё лицо, словно запоминая черты или раздумывая над ответом.

– Азраил. Но ты можешь называть меня Ангелом.

Ангелом смерти? Пожалуй. Высокий и гибкий, с сильным телом, покрытым ранами, с ледяной отрешенностью во взгляде, он полностью соответствовал этому имени. И сейчас мог уничтожить меня, просто сообщив братьям Фальконе, что я в Италии.

Иначе зачем ему понадобилось искать мои документы после того, как он обнаружил парик? Если не убедиться, что я – это я, то зачем?!

Но Ангел меня удивил. Вернув паспорт и метрику дочери в конверт, он равнодушно бросил его на кровать к моим ногам.

– Возьми. Твоя тайна меня не касается. Но я не люблю оставлять вопросы без ответов. Что ты помнишь?

Я мотнула головой, ощущая, как его прямой взгляд пригвождает меня к месту. Он хотел знать, что я помню из того, чего знать не должна.

– Н-ничего.

– Как я здесь оказался?

– Ты упал на мою машину во время грозы. И я жалею, что не бросила тебя там, на дороге! – внезапно призналась, чувствуя, как в глазах встают слезы. – Кем бы ты ни был, Ангел, уходи, – взмолилась. – Пожалуйста!

В синих глазах ничего не отобразилось.

– Где мы?

Я промолчала, и он сделал ко мне шаг, сухо предупредив:

– Я могу и передумать… Ева.

Я вдруг поверила. Ночью, в беспамятстве, он не был жесток со мной. Он взял меня, как берут свою женщину – без грубости, но истово, подчиняя своему желанию. Я была для него другой, возможно, его девушкой, которую он почувствовал рядом. Но я знала подобных ему мужчин – они никогда не блефуют и не останавливаются.

– В Верхнем Бергамо! Я снимаю эту квартиру и не хочу впутываться в неприятности, остальное не твое дело! Убирайся! Или… или я вызову полицию!

Его рана на боку вновь кровоточила. Отыскав ванную комнату и душ, он снял повязку, которую я ночью наложила поверх раны, и сейчас кровь стекала на прикрывшее бедра полотенце, но он не обращал на неё внимание.

– Вызывай, – ответил без эмоций. – Сотовый рядом с тобой. Вперед, соле!

(Соле (Sole– ориг.) с итальянского – солнце. Здесь в двойном значении. Настоящая фамилия героини и ласковое обращение к девушке в Италии.)

Проклятье!

– Чего ты хочешь?

– Мне нужна еда и одежда. В этой квартире нет мужчин, значит, тебе придется ее для меня достать, – озвучил Ангел без предисловий свое желание. – Я пробуду тут пару ночей и уйду.

– Нет!

– Можешь быть спокойна, я не трону ни тебя, ни ребенка. Но сейчас тебе лучше оставить меня одного… если не хочешь, чтобы я на тебя свалился.

Он всё еще был бледен и тяжело дышал. Продолжал бесстрастно смотреть, зная, что у меня не хватит сил выставить его из этой комнаты и своего дома.

– Мама… Мамочка?!

О, господи. Мари!

Закрывшись пледом, я быстро сползла на другой край постели и соскочила на пол, готовая одновременно бежать и броситься на незнакомца, если он вздумает встать между мной и дочерью. Но он стоял, не шевелясь, пока я сгребала с постели свой мокрый парик, сумку, вещи и документы. Попятившись, выскочила из комнаты и закрыла дверь, оставив его одного.