– Что ты делаешь? Отпусти! Мне больно.

– Морок… снова ты?

Господи.

– Да… Да!

Вот теперь отпустил. Задышал тяжело, поднимая грудь.

– Убирайся, пока не поздно…

– Уйду, но сначала обработаю твои раны. Иначе ты зальёшь кровью мою постель. У меня есть вода и обезболивающее. Хочешь?

То, что он хотел, я поняла позже. Но сначала просидела над ним два часа, пока он спал, ругая себя, что сразу не вызвала скорую. Что не могу понять, насколько серьезны его травмы. И не знаю, что делать дальше.

В своей квартирке мы с дочерью жили одни и не доставляли соседям проблем. Провинциальный город, тихий район, старый дом на восемь квартир с ухоженным внутренним двориком. Представляю, какой случится переполох, если завтра в моей квартире обнаружат труп. Да я чашку кофе не успею заварить, как добрые соседи разнесут эту новость по всей Ломбардии!

Незнакомый мужчина лежал на одной стороне кровати, я забралась с ногами на другой её край, прислонилась виском к изголовью и тоже уснула, оставив ладонь у его шеи, чтобы ощущать тепло. Гроза всё не кончалась, шумел ливень, сверкали небеса… Я молила небо, чтобы ему не стало хуже. А когда проснулась, уже ничего нельзя было изменить.

Сон обманул меня и дал ему ко мне подобраться.

Примечание. Азраил – ангел правосудия и смерти.

Мы смотрели друг на друга и видели впервые, хотя оба были практически обнажены. Ночь прошла, гроза закончилась, и ранее утро осветило знакомую спальню и молодого мужчину передо мной в одном полотенце на сильных бедрах.

Сейчас он меньше всего напоминал человека, которому требовалась помощь. Нет, он вполне владел собой и уже успел осмотреться в моей квартире. Нас разделяли несколько метров, но я заметила влагу в темных, коротких волосах, и капли воды на широких плечах. А значит, он точно знал, где здесь ванная комната.

Но не это меня поразило, а его внешность. Я никогда не видела таких совершенных людей. Даже со следами аварии на теле, он был идеально сложен и пугающе красив. Как может быть красива статуя, созданная рукой одухотворенного творца, которая одновременно притягивает и пугает взгляд, потому что в такую игру природы сложно поверить.

Его лицо и тело покрывали ссадины, на твердых губах запеклась кровь. Ночью он изучал меня этими губами так внимательно, что я боялась пошевелиться. Понимала, что он бредит и вряд ли осознает, что творит. Пыталась остановить и не смогла. И звать на помощь не могла, чтобы не напугать Мари.

Я сама стала заложницей своего бегства и собственной глупости, некого винить.

Он заметил, что я проснулась и повернул голову. Остановил на мне взгляд сине-голубых глаз. Таких холодных и бесстрастных, лишенных чувств и эмоций, что этот зимний взгляд ожег, словно льдом.

– Прости. Я был не в себе. И я стерильный, последствий не будет.

Прости? Я на секунду опешила и не поверила. Такие, как он, не просят прощения. Они сама опасность. Сейчас я ощущала это каждой клеточкой тела, застыв в напряжении и страхе.

– Убирайся! Ты получил всё, что хотел. Больше мне нечего тебе дать!

Он огляделся. Обвел взглядом сначала постель, потом комнату…

Я проследила за ним взглядом и в ужасе обнаружила в кровати свой черный парик и раскрытую сумку. Водительское удостоверение на имя Анны Риччи. Коснулась в панике рукой светло-каштановых волос, убирая их с побледневшей щеки.

Никто, ни один человек кроме Мари, вот уже два года не видел меня настоящую. И не должен был увидеть! Проклятый Адам! Кем бы он ни был, я желала, чтобы он скорее убрался из моей жизни!

Но незнакомцу произошедшего между нами оказалось мало. Словно считав мои мысли, он присел на корточки и ловко достал из-под комода приклеенный к его дну конверт. Сорвал его одним движением и достал документы, которые, я была уверена, надежно спрятала от чужих глаз!