– Насколько мне стало известно, твоя жена погибла случайно, – деловито оповестила Юленька. Отчетливо скрипнула кожа сиденья двухместного диванчика в углу возле двери. – Удар был направлен на ее спутника. Кто он?

– Братец ее малахольный! – фыркнул Глеб.

И Игорь опять не понял, что за чувства тот сейчас испытывает: горечь или раздражение.

– Он постоянно в какое-то дерьмо влезал! Постоянно! Она даже просила за него. Я отказал.

– Молодец, – тут же похвалила Юленька. – Насколько я поняла, в настоящий момент он был замешан в самом гадком своем скандале. Собирался выступить свидетелем в одном коррупционном деле.

– О господи! И Дина… Ей-то он был зачем?

– Скандал?

– Брат ее ненормальный! Какого черта она поперлась с ним на это заседание?!

– Так это было другое заседание, Глеб.

– Да, да, знаю. Игорь что-то такое говорил. И все равно! Зачем она была с ним? Так рано поднялась. Она обычно к обеду только раскачивалась. Одуреть можно!

– То есть ты хочешь сказать, что она оказалась там совершенно случайно?

– Да ничего я не хочу сказать, Юля! Мне незачем что-то вообще говорить!

– А вот это ты зря, дорогой.

Игорь чуть не задохнулся, услышав это «дорогой». И непроизвольно сжал кулаки.

Они уже никого не стесняются! То есть его не стесняются. Считают его предметом мебели. Невидимкой. Вот сволочи, а! Хотя…

Хотя, может, это и к лучшему. Они его не замечают, а он замечает все. Замечает и слышит. И весь инструктаж, которым сейчас снабжала Глеба Юля, он не только услышал и запомнил, он его потом еще и проанализирует. И подумает, как все это можно будет использовать потом в свою пользу.

У него все выйдет. У него все получится. В этом он был практически уверен.

Она большая молодец! Она все успела! И, как всегда, осталась незамеченной.

Она поставила сумку с термосом под стул сидевшего перед ней свидетеля. Так ей велели. И когда ставила, обо всем догадалась. Поняла, что она – отработанный материал. Ее списали! Она не должна была выйти из этого зала живой.

Почему это не дошло до нее раньше? Почему она выполнила все, что от нее потребовали? Отдала безропотно дядьке на остановке свой термос, взяла у него другой. По виду точно такой же, только чуть тяжелее. Сунула его в свою сумку и даже ни о чем таком не подумала.

Нет, конечно же, мелькали нехорошие мысли, что свидетелю хотят подбросить какую-нибудь запретную дрянь, чтобы его подставить и нейтрализовать. Или наоборот, решили дядю подпитать во время перерыва. Может, он не мог без этой дряни. Это ведь было в духе человека, который ей звонил из мест заключения.

Но чтобы дела обстояли настолько гадко, она и представить не могла.

Дура! Так подставиться! Так бездарно подставиться!

Поставив сумку с термосом под стул свидетеля, распрямиться она так и не успела, получила сильный удар в бок.

– Ты чего, сука, тут делаешь? – прошипел кто-то женским голосом. – Это что за фигня?

Инна даже оглядываться на тетку не стала, понимая, как мало у нее времени. Она упала на четвереньки на пол и поползла прочь от своего места мимо чужих коленок, обтянутых штанами и колготками. Она так быстро это сделала, что взрыв, прогремевший несколькими секундами позже, ее совсем не задел. Только обдало легким жаром, и все.

Взрыв был пустяковым, рассчитанным на одну жертву, поняла она, валяясь на полу среди других орущих от страха и паники посетителей. Но зацепил еще двоих. Ту самую женщину, которая гундосила что-то в ее адрес, и ту самую девицу, которая пнула ее ногой.

Ей хватило мгновения, чтобы оценить ситуацию и понять, что если она не скроется с места преступления сразу, она не сможет этого сделать потом еще очень долго. Кто-нибудь из охраны и приставов, внимательно вглядываясь в лица, непременно вспомнит, сопоставит и укажет на нее, как на человека, который пронес термос с чаем в зал суда. И даже ее незапоминающаяся внешность и неприметная одежда не помогут. Ее вспомнят.