– Вы слишком много себе позволяете, читая мне нотации, граф! – негодующе выкрикнула Рената. – Никто и не думает бегать за вами как собачонка. Кстати, как мужчина вы меня совершенно не интересуете.

– Вот и замечательно! – сухо заметил Дарио Августо, хотя на душе у него отчего-то заскребли кошки. Он отвел глаза с потрясающе прекрасного лица Ренаты и бросил взгляд на цветочную диадему, чудесно украшавшую ее великолепные волосы. К изумлению графа, цветочная диадема показалась ему удивительно знакомой. Потом он небрежно смерил с головы до ног миниатюрную фигурку девушки и снова нашел что-то знакомое в ее изящном туалете. Еще не понимая, что именно поразило его в ней, он мог бы поклясться себе, что этот шикарный наряд был вовсе не внове для него.

Рената, смущенная пристальным взглядом графа, молчала.

«По всей видимости, граф признал свои дары, некогда приобретенные им для певицы», – с холодной ненавистью думала она.

– Надо полагать, вы не особенно скучали в этом доме, пока не было его хозяина, – медовым голосом пропел граф де Монтес.

– Вы имеете в виду себя? – Рената с трудом разжала коралловые губы.

– Само собой разумеется, солнце мое. – Он подарил ей одну из своих циничных улыбок. – Кого же еще?

– Конечно, я не могла особо надеяться на то, что в чужом доме станут еще и развлекать меня, и тем более тогда, когда нет его хозяина, – парировала девушка. – Ведь я незваная гостья.

– Однако, как мне известно, вы все-таки неплохо развлекались в мое отсутствие.

– Думаю, вы достаточно хорошо осведомлены для человека, который недавно прибыл.

– Естественно, я должен знать обо всем, что творилось в гасиенде, пока меня не было, – процедил Дарио Августо, а потом резко сменил тему: – Интересно, почему ваш отец ни разу при жизни не нанес нам визит, если считался лучшим другом моего отца? Он прекрасно мог это сделать. Ему же было известно, где находится наша гасиенда.

Неожиданный вопрос графа застал Ренату врасплох. Глаза ее лихорадочно заметались и на минуту задержались на его великолепном камзоле из темно-синей переливчатой парчи, обшитом золотым позументом и украшенным драгоценными камнями. Камзол сидел на нем так элегантно и настолько изящно обрисовывал его статную фигуру, что девушка, вопреки своему желанию, определенно залюбовалась им. А шелковая бледно-голубая рубашка, рукава которой двумя воланами ниспадали из-под рукавов камзола, была обшита тончайшим кружевом. На шее красовался атласный шейный платок с алмазной брошью. Бархатные штаны цвета сирени, схваченные чуть ниже колен голубым бантом, открывали стройные чресла, а длинные ноги рельефно стягивали кремовые чулки. Обут Дарио Августо был в черные туфли, на чьих пряжках горели сапфиры. На пальцах сверкали перстни с драгоценными камнями. Рената задержала на них взор. Особенно ей бросился в глаза массивный перстень с изумрудом, он был явно старинной работы. Высокие каблуки делали графа еще выше ростом, и девушка в полной мере ощутила свою непрезентабельность, подавленная его видом. В довершение ко всему его могучую грудь крепко обхватывала широкая золотая перевязь, на которой висела длинная шпага в ножнах.

Рената не могла оторвать от мужчины взгляда. Он был до того неотразим и прекрасен, что она невольно испытала благоговейный трепет. С определенной ясностью она осознала, что перед ней действительно богатый и могущественный сеньор, о чем говорили его гордая посадка головы и высокомерный взгляд.

Несколько робея перед ним, Рената наконец вымолвила:

– Должно быть, вы уже знаете все обо мне, ваша светлость.

– Да, но я хотел бы услышать лично от вас вашу исповедь, прежде чем мне придется принять какое-то решение, – снова улыбнулся граф де Монтес.