Акте молча обследовала кончиками ногтей его шрамы, руку, повисшую, как плеть, и прогоревшую до кости. Плоть выгорела в области плеча, с которого срезали кожу. То, что осталось, сильно загноилось. Спрашивать раба о чем-то было бесполезно. Язык распух и не слушался его. Очевидно, одна часть тела оказалась парализованной полностью. Любопытно, какой была его реакция на то, что его обугленную плоть исследуют когти того самого ангельского существа, против которого его приучали бороться. Акте не замечала в потухших глазах ни изумления, ни восторга.

Неземное создание прикасалось к нему когтями, а человек ничего не чувствовал. Михаил хорошо готовил свои полка, даже если они и не видели его. Он давно мечтал о таких борцах, которых не смутит ее красота. Он хорошо старался, она старалась тоже. Готовя собственную армию. Сильнее, чем армия рабов и вольноотпущенников, из которых состояла большая часть нынешних христиан.

– Их борьба против меня идет столетия, – холодно пояснила она Гаю, отпуская из рук безвольного раба.

– Их легко перебить. Всех! До единого!

– Борьбу ведут не эти люди, а нечто, подселившиеся к ним. Это сила выдвинет новых людей на места убитых, если только не вычислить того, кто является ее источником. Это может быть один человек или несколько.

Ей приходило в голову число двенадцать. И в то же время главным был кто-то один.

Акте расправила клочок кожи, чтобы лучше видеть знак. Пусть Михаил метил им рабов. Она тоже не так давно стала ставить свои метки на людях, предпочитая тех, кто принадлежит к более высоким слоям общества. От них будет больше пользы.

Ее метка не была такой абстрактной, как отметины на рабах. Ангельский коготь оставлял длинный росчерк, заключавший в себе кроме таких деталей, как диск солнца и очертания крыла еще и древние божественные символы, отчасти перевернутые. Стоило перевернуть те символы, которые она знала в своей прежней небесной жизни, и люди ей подчинялись, становились перед ней на колени, шли на смерть или самоубийство по ее приказу. В перевернутой сути бытия есть смысл и сила. Акте бережно убрала волосы с шеи Гая, чтобы рассмотреть поставленный ее же когтями знак. Он не воспалился. Пока. Рельефные линии бледно мерцали сквозь кожу.

Гай ей полностью подчинился. Это было приятно. Ведь теперь начальник преторианской гвардии он. До него был другой. Агриппина раздавала почести многим своим ставленникам, выгодным ей людям, даже любовникам, но с ее смертью все изменилось. Акте видела тот миг, когда лезвие пронзило ее живот. Она парила за окном и смотрела, как император подослал к своей матери целый отряд, чтобы отнять у нее жизнь. Удивительно: Агриппина была женщиной, подарившей Нерону жизнь и в итоге нарвавшийся на то, что собственный сын захотел ее смерти. Акте видела эту красивую женщину, одержимую жаждой власти всего раз, но запомнила надолго. Никто не смел исполнить просьбу Агриппину заколоть ее ударом меча в чрево, но Акте подтолкнула руку преторианца, и меч прошел насквозь. Агриппина своей необычной смертью пыталась доказать, что жалеет о том, что родила Нерона. Для Акте его рождение было подарком. Он настолько сильно отличался от всех людей во всем мире, что она начала считать его частью себя.

Он бы легко отдал приказал схватить и казнить всех христиан по всему Риму, очистить места их собраний огнем, и костры заполыхали бы по всей столице. Но это было бы слишком опрометчиво? Такой широкий жест ни к чему бы не привел, кроме пустого запугивания. В итоге в Рим стеклись бы новые христиане, и все началось бы снова. Нужно искать первоисточник их укоренения здесь. И все-таки от нескольких очищающих костров Акте не смогла удержаться.