Он греет. Теплом своим согревает и раны лечит. Он спасает. Из мрака вытягивает. Сиянием своим надежду дарит.
И эта надежда магнитом к ней тянет. Склеивает так, что не разорвать.
Это пугает. Слабым делает, безвольным.
Чувства пробуждает, каких быть не должно.
От Кати меня кроет. Конкретно так, с головой. О прошлом забывать заставляет. Хоронит. Заживо.
Думаю о ней и волной душной накрывает. Мысли путает.
Твою ж мать…
– Езжай быстрее, – рычу на Серого и глаза закрываю.
Думай, блять. Думай, Демон.
Как выпутываться будешь?
В своей же ловушке застрял. Собственными руками себе могилу вырыл.
Машина тормозит у входа в клинику.
За окном уже ночь глубокая.
Фонари бледным светом дорогу освещают.
Вылетаю из машины и несусь вперёд.
Большой вестибюль. Стойка администрации.
Пока бегу по длинному коридору, воображаю, что вижу перед собой призрак Кати. Как везли её сюда на каталке. Как швы на висок накладывали, рёбра сломанные обрабатывали…
Словно передвигаясь за ней, мчусь к палате жены.
Парни уже давно по периметру расставлены. Вооружённые до зубов. Ко всему готовые. У каждого своя чёткая установка. На этот раз они не могут облажаться.
Минута, и я уже стою напротив палаты. Почти рядом. Осталось открыть дверь и взглянуть на малышку…
– Дим, – знакомый голос замереть заставляет.
Рустам.
С ним у меня отдельный разговор намечен.
Он ещё ответить должен за свою безалаберность. За то, что слово нарушил, без охраны из дома вышел.
Ручку отпускаю и к брату поворачиваюсь.
Окидываю его мрачным взглядом.
Синяк на пол-лица, рука в гипсе.
Легко отделался. Мог уже в МОРГе лежать.
– Я объяснить хочу.
– А можешь? – спрашиваю сухо.
– Да, – взгляд отводит. Хмурится, головой качает и подходит ближе. Становится напротив. – Няня её умерла. Мы ехали за мальчиком.
– Как умерла? – удивляюсь.
На закрытую дверь оглядываюсь, но продолжаю стоять на месте.
– Не знаю. Инфаркт вроде. Когда мы приехали, её уже увезли. Ребёнок один остался. Катя решила забрать его.
– С каких это пор ты её по имени называешь? – спрашиваю грозно.
У самого едва зубы не сводит от судороги. В груди огонь полыхает. Острыми языками за горло цепляется.
Ни о чём думать не хочу. Только не сейчас, когда Катя совсем рядом.
– Она мне жизнь спасла. Когда машина перевернулась, я отключился. Катя вытащила и Марата, и меня… Я, вроде как, в долгу перед ней…
– Ещё что-то сказать хочешь?
– Нет, – трясёт головой. Отходит на пару шагов.
– Иди отдыхать, – стараюсь говорить без злобы. – Завтра поговорим.
17. Демон
Толкаю дверь и оказываюсь в мягком полумраке палаты.
Кровать с девушкой замечаю сразу. Выхватываю взглядом из общей картины и медленно иду к ней.
Смотрю на неё, и снова удушливое чувство беспомощности горло сжимает. Внутренний Демон дышит часто, рваными выдохами пространство заполняет.
Шаг.
Ещё одни.
Ещё…
При виде Кати сердце в груди кульбит делает.
Тонкая фигура кажется прозрачной, невесомой.
Пока мчался к ней, думал лишь о том, как прижму к себе. Обниму крепко и больше никогда не отпущу.
Оказалось всё наоборот.
Смотрю на неё и с места двинуться не получается. Прирос к полу. Ничего не могу. Только взглядом ласкаю её.
Маленькую, хрупкую, совсем беззащитную.
Она спит.
Лицо отекшее, ссадины, синяки. На голове бинтовая повязка. Золотисные волосы кажутся бледными, выцветшими. Губы разбиты, на подбородке тонкая царапина виднеется.
Во сне она кажется особенно ранимой. Нежная фарфоровая статуэтка. Одно неосторожное прикосновение – и всё. Рассыпется мелкой крошкой…
– Катя, – сажусь на стул рядом. Глаза по-прежнему прикованы к ней.
Дрожащими руками беру маленькую ладонь, сжимаю грубыми пальцами. Чувствую, как под тонкой кожей бьётся пульс.