А потом всё меркнет.

Длинная тень опускается сверху, солнечный свет перекрывает, толкает во мрак.

Две пары глубоких зелёных глаз смотрят на меня сверху. Я застываю, наткнувшись взглядом на знакомое лицо.

Задыхаюсь от накативших эмоций.

Втягиваю носом воздух. Чувствую запах чужака. Терпкий. Незнакомый.

– Олег? – голос срывается, оборачивается слабым шёпотом.

Внезапно он прикасается к моему виску. Проводит по коже пальцем, заставляет морщиться от неприятных ощущений.

Обморок поступает почти сразу же. Тяжёлый. Крепкий. Он опутывает липкими щупальцами, не оставляя шансов на спасение.

Глаза сами собой закрываются, надёжным щитом беспамятства укрывают.

Последнее, что слышу – низкий мужской голос:

– Вытащите Рустама и вызовите «скорую». Нас не должны здесь видеть…

– Где Катя?

Серый молчит.

Взгляд отводит. Сомнениями душу режет. Заставляет злостью и страхом давиться.

– Катя где?! – бросаюсь на подчинённого, сжимаю пальцами шею.

– В больнице, – морщится приятель. – Они с Рустамом в аварию попали.

Отпускаю и отхожу в сторону. Соединяю руки за спиной, чтобы лишнего не натворить.

Смотрю на Серого, а под кожей страх расползается.

Состояние дежавю покоя не даёт. Подкрадывается со спины, морозным холодом в затылок дышит.

– Рустам увёз её. Я ничего не мог сделать. Позвонил уже ближе к вечеру. Сказал, что за ними хвост. Велел проследить геолакацию и выслать парней на подмогу. Когда мы приехали, их уже «скорая» забирала…

Напряжённо ему в лицо вглядываюсь. Впиваюсь так, что едва на куски не разрываю.

– Как?! Как блять это могло случиться?!

Серый кривится, глаза в сторону отводит.

Стыдно? Неприятно, мать твою?

А жену мою опасности подвергать не стыдно было?

Пальцы в кулаки до треска сжимаются.

Хочу размять их об его рожу. Выбить из головы всякое желание приказам не повиноваться. Чтобы знал, что мою Катю как зеницу ока беречь должен.

Лену тоже не смогли спасти. Не защитили от смерти.

Она дома одна была, когда люди Ангелова с расплатой нагрянули. Она меня ждала.

И Катя ждала.

Не могла не ждать.

Я чувствовал это.

Всю дорогу до Калининграда как на шипах провёл. Понимал: неладное творится. Только не знал, что именно.

Теперь знаю.

Девочка моя в опасности была. Во мне нуждалась.

А я опоздал. Снова…

Проклятие очередное изрыгаю и велю в машину садиться.

Нельзя зацикливаться на прошлом, искать оправдания своим чувствам к Кате. Это путь в никуда. Прямая дорога в ад.

Двигаться надо. Вперёд, в будущее.

Только грызущий страх покоя не даёт. Сжирает изнутри. Наизнанку выворачивает.

Я сдержал своё слово. Отомстил за смерть Лены. Уничтожил её убийцу, Кате жизнь сломал.

Но ничего не изменилось. Боль не ушла, лишь притупилась со временем. А в груди, словно вечное напоминание, образ девчонки засел.

Я ошибся.

С выбором оружия прогадал.

Решающий выстрел промазал…

Она сломала меня. Болезнью моей стала. Смертельной инфекцией.

Я стал зависим.

От неё. От запаха её и тихого голоса. От желания защищать всегда.

К чёрту всё! Я больше не стану себя обманывать! Больше нет в моём сердце мести.

Закончилось всё. Вместе с её появлением исчезло. Теперь по-другому будет.

Сжал зубы и мазнул взглядом по напряжённому профилю Серого.

Я параноиком становлюсь.

Из-за неё. Из-за желания всегда быть с ней.

Я понимал Катю. Точнее, старался. Изо всех сил пытался, потому что она – моя. С первого дня моя. С первого взгляда.

Когда она говорила что-то, меня корёжило. Казалось бы, обычная девчонка. Малолетка в сравнении со мной. Но в этой малышке был свет. Тот самый, который ослепил в первый же день. Я не могу с ним бороться. Не хочу.

Он не обжигает, не причиняет боли.