– Именно.

– Где уверенность в том, что не вы – создаёте обращённых?

Глаза Хендерсона округлились. Он был не просто напуган, он был в ужасе от такого вывода Шефер. Ричард замер и даже не дышал какое-то время, но опомнившись, облокотился на стол, чуть не уронив открытый флакон с сывороткой. Анника была готова пустить пулю ему в лоб, но не была уверенна, что это поможет.

«Чёрт возьми. Я ведь могу промахнуться. Какой из меня стрелок?» – сомневалась Анника, наблюдая, как Хендерсон медленно приходит в себя.

– Уверенность, – прорычал он. – Да где вообще уверенность что вы – не одна из обращённых?

– Что? – испуганно спросила Анника.

– Ведь вы появились в Лавенхеме в ту ночь, когда погиб Павел. Может именно о вас он говорил констеблю? Где уверенность, что не вы отвлекли жителей чумой, чтобы собрать урожай побольше? Где уверенность, что граф Бат не создаёт обращённых?

– Если бы я была обращённой, то сожрала вас прежде, чем вы задали такие глупые вопросы.

Она попыталась ответить также уверенно, но голос дрожал, выдавая её истинные чувства.

Хендерсон не отводил взгляда от испуганной Анники. Он видел, как её тело сжалось, словно у беспомощного животного. Она пыталась отойти как можно дальше, но позади был шкаф. Беспокоясь, что сейчас повторится история, как в библиотеке, Ричард притянул Аннику за плащ. Шефер заметила быстрое движение его глаз в сторону пистолета и поспешила спрятать его.

Понимая, что он увидел больше, чем положено, Анника поспешила уйти. Ей хотелось высказать всё в лицо этому врачу. Злость кипела внутри грудной клетки. Под рукой не было ничего, что могло бы успокоить. Но это не остановило Шефер, и она со всей силы хлопнула входной дверью.

«Как он вообще посмел обвинить меня в этом! Разве стала бы я предлагать свою помощь доктору, будь я обращённой?! Я тоже могла бы обвинить его в этом! Ведь врач – идеальное прикрытие для того, чтобы создавать этих тварей! А-а!» – Анника остановилась посреди пустой улицы.

Моросил дождь. Эти грозовые тучи не хотели уплывать с неба Лавенхема. Может оно и к лучшему? В такую погоду люди меньше всего хотят выходить на улицу.

Анника смотрела на то, как крупные капли расплывались по каменной дорожке. По щекам потекли слёзы. Но почему? Шефер медленно смахнула их, будто так она поймёт природу создания этих солёных капель. Но непонимание самой себя только больше росло.

«Я испугалась его, – вдруг призналась себе Анника с колющим страхом в душе. – Сначала он так резко подскочил к Мете, потом этот обвиняющий взгляд. Они похожи…»

Размышления затуманили взгляд, и ноги сами привели Аннику к зданию констебля. Где-то рядом должен был быть дом Меты Охман. Но стоило ли приходить сюда?

Шефер была единственной, кого омывал дождь. На улице не было даже детей. Это только больше разжигало в ней чувство одиночества. Она была, как брошенный котёнок. Промокший. И никому не нужный. Даже себе.

«Такую как ты только бросать».

Анника впервые согласилась с голосом мужа.

«Тебе бы стоило поубивать всех жителей этого жалкого городка. Рано или поздно наткнулась бы на графа. И твоя никчёмная душонка обрела бы долгожданный покой».

«Я не собираюсь убивать людей», – без прежней злобы ответила Шефер.

«Решила поиграть в святошу? – засмеялся призрак, и Аннике показалось, что в воздухе сверкнул чей-то оскал, – Да ты же вся пропитана грехами. Даже могила не исправила. Как была убийцей, так и осталась. Ещё и тупая».

«Я не убийца».

«Ну да, а я не твой муж. Ты уже несколько раз хотела убить Ричарда Хендерсона. Разве не так?»

Отрицать было глупо.

«В тебе нет ничего хорошего, Анна Штайн