– Не будем терять время, презренный. Времени, правда, тоже пока нет. Но совсем скоро Бытие вздохнет в очередной раз, и снова уснет, если мы не поможем ему пробудиться. И тогда Оно, а не мы, сделает свой выбор.

– Это каким таким волшебным образом? – иронично заметил Сизоворонкин, – скажем: «Ахалай-махалай?».

– Ничего мы говорить не будем, – равнодушно сообщили обе головы Вельзевула, – мы призовем ту, которой вручим семя нового мира.

– Как призовем? – еще саркастичней спросил Лешка, – построим ей голубой домик? Или поднимем все эти камни, и грохнем их по команде наземь, чтобы содрогнулась твердь земная, и пробудилась спящая царевна, или как ее там называют?

– Тверди тут тоже нет, – напомнил двухголовый, – а призывать будем Призывом, собравшись вокруг алтаря.

Сизоворонкин на всякий случай потопал голой подошвой по земле, убеждаясь, что какая-то твердь под ногами все-таки есть, и вспомнил очередной анекдот:

– Бабушка в маршрутке:

– Сынок, возле базара остановишь?

– Базара нет, бабуля!

– Как нет?! Вчера же был!

Потом он опятьприсмотрелся к сооружению, на которое указывал двухголовая предтеча дьявола.

– Стоунхендж! – ахнул он, – это же Стоунхендж. Значит, мы на Британских островах?!

– Островов тоже нет, – напомнил ему Вельзевул.

– Так вот что это такое! – воскликнул Алексей, не обращая никакого внимания на подсказку, – вот над какой загадкой бьют голову уже сотни лет ученые мужи?!

– Мужей тоже нет, – с непреклонностью, достойной лучшего применения, пробурчали головы.

– Как нет?! А это? – обвел рукой Сизоворонкин монстров, включая Вельзевула, и гулко бухнул кулаком по собственной груди, – А я?! Кстати, почему тут одни мужики? Где бабы, парень? Как мы будем выполнять один из главных заветов бытия, которое должно скоро прийти, если ты не сочиняешь?

– Какой завет? – головы Вельзевула опять уставились друг на друга, теперь уже в недоумении.

– Главный! – усмехнулся Алексей-Геракл, очень вовремя вспомнивший прекрасное лицо Артемиды и не менее волнующие обводы ее тела, – «Плодитесь и размножайтесь!».

– А-а-а, – протянул двухголовый, – так я же об этом и говорю. Призовем сущность; женское начало. Оно выберет одного из нас и сольется с ним, дав начало миру, звездам, тверди и всему остальному.

– И от того, кого выберет эта сущность, будет зависеть, какой мир получится в конце концов? – догадался Алексей.

Он передернул плечами, словно замерз в этом пространстве, не обогреваемом никем и ничем.

Двухголовый монстр согласно кивнул, а потом махнул на Стоунхендж:

– Так что, человече, тащи вместе со своей второй сущностью камень. Алтарь почти готов. Ваша плита должна лечь на последнюю, шестую трилиту. На ней ты и будешь встречать женскую половину Предтечи.

Лешка сначала поухмылялся, снова представив головы богинь Олимпа в самых различных сочетаниях на плечах монстров, грудившихся вокруг них с Вельзевулом, а потом вдруг ужаснулся:

– Какая вторая сущность?! Эта, что ли?

Он выцепил взглядом из толпы чудовищ Хрюна, и тот ему с готовностью улыбнулся. Даже потряс головой, заставив большие волосатые уши взметнуться, подобно птичьим крыльям. Алексей мысленно простонал, вспомнив, кстати, вычитанное где-то утверждение, что внутренние органы человека и свиньи близки, как никакие другие. Вельзевул рядом злорадно раздвинул губы, показав мелкие, но очень острые зубки, которых было явно больше тридцати двух.

– Маршрутка. Внезапно откуда-то раздается поросячье хрюканье. Хрю-хрю.. Народ начинает оглядываться. Звук повторяется. Потом еще раз. Одна девушка начинает копаться в сумочке. Наконец она находит мобильник и отвечает: