Ну, наконец, домой! Обойти детский сад, перейти дорогу – и всё.

Тут Анечка вспомнила, что давно не звонила Вале. И та что-то не проявлялась несколько дней. Анечка на ходу набрала номер. Валя ответила сразу, но голос был совсем не Валин. То есть Валин, но не веселый и приветливый, как обычно, а безжизненный какой-то.

– Ты где? У тебя все хорошо?

– Анечка… У меня всё плохо, – Валя всхлипнула. Похоже, произошло что-то серьёзное.

– Что, что!? Что случилось? Валя!

– Мама и папа. Они… Они умерли. Их только что увезли.

– Увезли? Но как? Что могло случиться? – Анечка остановилась. По спине пробежал холодок. Валины родители жили в маленьком городе, в четырёх часах езды, они были ещё молоды и очень активны. Папа Валин ещё работал, в саду сил не жалели, на море каждый год ездили. Что же произошло? И почему сразу оба?

– Со вчерашнего дня мы до них дозвониться не могли, а сегодня с утра поехали к ним. Заходим в квартиру, а там… В кровати лежат, рядом лекарства, видимо сильная простуда была, – Вале надо было выговориться, – ни врач, ни милиция не ехали очень долго. А мы сидели и ждали. Рядом с ними. Несколько часов. Только что их забрали, говорят, очень много таких случаев смертельных сегодня. Для маленького городка просто катастрофа, такого не было никогда. Я подруге маминой позвонила, чтобы сообщить, а она тоже болеет. И тётя Саша тоже, и соседка. Надо похоронами заниматься, но в похоронном бюро телефон молчит. Антон сейчас сам туда пошел, но уже вечер, скорее всего там всё закрыто.

Анечка ещё поговорила с Валей, но как тут утешишь? Хорошо, что с ней там её муж Антон. Да и друзья там у Вали есть, всё-таки родной город. Анечка позвонила одной из Валиных подруг, та обещала за Валей присмотреть, но у неё самой свекровь при смерти и племянница серьезно больна.

Дома её ждала записка от детей: «Придём полдевятого». А это через час, так что было время приготовить суп. Завтра снова на работу, и Анечка мечтала, накормив семью, вволю постоять под душем и сесть в любимое кресло перед телевизором. Но этот вечер никак не хотел заканчиваться. Произошло то, чего она уж никак не ожидала. Позвонил Губкин. За полтора года периодического общения отношения их стали почти фамильярными. Анечка не понимала, зачем она сдаёт все новые и новые анализы, проходит всевозможные обследования, но Губкин и уговорами, и обаянием убеждал её продолжать. Чего искал, объяснить он пытался, но не мог.

– Привет! Кто-то из твоих друзей заболел? – вопрос, как обычно, поставил в тупик. – Все здоровы? Родители как?

– Ну, у знакомых моих родителей вся семья болеет.

– Когда ты с ними виделась последний раз?

– Никогда, ну может, в детстве когда-то. А ещё у моей подруги родители умерли сегодня от простуды какой-то. Такой ужас!

– А с ними ты знакома была?

– Нет.

– А ещё?

– Сегодня девушку встретила, очень больную. Я с ней разговаривала. Это заразно? – начала паниковать Анечка. Умел Губкин напугать.

– А раньше ты с ней когда виделась?

– Никогда, пожалуй, только по телефону, – подумав, ответила напуганная Анечка.

– Повезло девушке, – задумчиво пробормотал доктор. – Мне нужно с тобой встретиться, срочно, приеду через час. Ты дома?

– Да, адрес… – но Губкин уже повесил трубку.

Жара к вечеру спала, и за окном стоял тихий августовский вечер, какие бывают только на излёте лета. Ни ветерка. Казалось, что так спокойно, так тепло будет всегда. По-другому просто не может быть. Когда потом, уже в другой жизни Анечка вспоминала события этого вечера, последнего вечера, она всегда удивлялась тому, какая цепь случайностей привела её с банкой малины к дому Токманцевых, сколько жизней можно было бы спасти, умей Губкин ясно выражать свои мысли или хотя бы делиться предположениями. Когда суп был почти готов, раздался звонок: