«Какой идиот догадался до такого? – Главный редактор, глядя на свой горевший автомобиль, указал на не менее весело горевший пикап. – Кому понадобилось столько пиротехники? Зачем?» «Рождество!» – ответил капитан. «Оно-то каким боком? Вы что, собирались салюты запускать?» «Нет! Это всё конфискат!» Главный редактор выругался. «Точно! Совсем забыл! Алькальд же подписал указ о запрете пиротехники!15 Вот дерьмо!» Кто или что дерьмо, капитан выспрашивать не стал. Он стоял рядом с главным редактором и печально смотрел на пожар. А потом, когда уже послышались сирены приближавшихся бомберос, констатировал: «Погибли отпечатки». «Какие отпечатки?» – не сразу понял главный. «Хесики». «То есть?» Капитан указал на машину, горевшую рядом с редакторской. «Это она?!» «Да. Тот самый Ярис». «Тьфу ты!» – Главный и в самом деле сплюнул и растер плевок подошвой ботинка. «И кукла наверняка погибла», – добавил капитан. Главный редактор сплюнул еще раз. «Ну, что я могу сказать? Поздравляю!» Смерил грустного капитана взглядом неясного значения и позвал своих: «Идемте отсюда. Нам здесь больше нечего делать».

Утром номер El Diario Imperial вышел с красочной фотографией на первой странице, со статьей о пожаре – на целый разворот и с небольшой, засунутой в самый конец, ближе к разделу о новостях спорта, заметкой об ограблении на тридцать тысяч долларов и якобы вернувшейся из небытия Хесике Паукартамбо Гонсалес. О деталях в заметке не было ни слова. О монетах – тоже. После долгих споров главный редактор своей властью запретил публиковать подробности. Не стали заново мусолить и обстоятельства давнишнего дела о краже «исторических костей». Ограничились сообщением, что ожидается прибытие из Лимы особой следственной группы. О том, что улики, необходимые для следствия по делу Хесики, погибли в пожаре, умолчали так же, как и о многом другом. Это Главный пояснил так: «Что там погибло или нет, не нашего ума дело. Может, ничего и не погибло. Современная криминалистика творит чудеса. Мы не будем бросать фекалии в нашу полицию на глазах чужаков. Это – наш город, наша полиция, нам не к лицу устраивать склоки между собой, когда попахивает скандалом на самом высшем уровне (en el nivel nacional)». Коллектив El Diario Imperial с таким доводом согласился: солидарность граждан Куско – штука особенная. Похлеще солидарности москвичей, плечом к плечу взвивающихся на дыбы, когда жители других российских регионов принимаются обвинять их во всех смертных грехах. Граждане Куско не дожидаются обвинений. Они становятся плечом к плечу загодя. Именно поэтому, к примеру, начальник полиции Имперского Города – единственный из всех высших региональных офицеров полиции страны – осмелился взбунтоваться против министра внутренних дел, когда тот решил расформировать дорожную полицию. Министр тогда заявил, что дорожная полиция не занимается ничем, кроме регулирования перекрестков. А с этим-де способны справиться и светофоры. «Может быть, в Лиме, – в ответ на это заявил косканец, – дорожные полицейские и годятся только на то, чтобы служить живыми светофорами, но в Куско они еще и работают». И отказался подчиниться приказу. Министр рвал и метал, но против косканской солидарности поделать ничего не смог: рядом с начальником полиции Имперского Города тут же встали его же алькальд и губернатор региона, которые в другое время самозабвенно грызлись друг с дружкой. А раз уж министр не смог распустить дорожную полицию в одном регионе, не стал он ее распускать и в других: это выглядело бы смешно. В общем, коллектив El Diario Imperial принял аргумент своего главного как должное и не стал распространяться на страницах газеты о том, о чем распространяться не следовало.