Бедный Александр!

Андри его понимал… Ему трудно было представить, как можно не любить рисовать. Сам Андри сколько себя помнил, всегда ходил по дому с карандашом в зубах или за ухом. Рисовал, на чем придется, даже на обоях или салфетках. По малолетству, конечно. Но сын профессора прекрасно знал, каково это, когда тебя заставляют делать что-то, к чему ты совсем не предрасположен. Однажды отец попытался приобщить Андри к основам химии, которой бредил сам… Кончилось тем, что его сын, так ничего и не понявший, разревелся от досады и выбросил учебник в окно. С тех пор к Андри не приставали.

– Ну… – растерянно протянул он, – Аль… я не знаю… Ведь если ты не будешь заниматься, твой отец это быстро поймет. И выставит меня отсюда…

Александр хитро прищурил глаз.

– А ты не хотел бы?

Андри уперся взглядом в пол. Они никогда не говорили о своей необычной дружбе. И о том, что она значит для каждого из них. Это только девчонки могут без труда трещать на такие темы…

Он неопределенно повел плечом. Понимай, как хочешь.

Но Александр не пожелал оставить вопрос открытым.

– Признавайся! – решительно потребовал он.

Великий Князь… Сын Императора может приказать что угодно. Хоть прыгнуть из окна. А уж признаться в чем-то и подавно.

– Не хотел бы, – тихо ответил Андри, не отрывая глаз от узорчатого ковра на полу.

Александр довольно хмыкнул.

– Тогда делай, что я тебе скажу. Рисуй! Рисуй за меня. И отец будет думать, будто я делаю успехи. И никогда тебя не прогонит!

Андри упрямо поджал губы. Он ненавидел ложь. Даже во имя дружбы.

– Не будешь? – в голосе Александра зазвенела обида. Андри сжал зубы, чтобы не обронить непоправимого… Он мучительно сражался с собой.

– Аль… – слова давались с трудом. – Разве мы можем встречаться только на уроках?

Сейчас князь скажет, что в другое время он может дружить и с более интересными ребятами… Андри закусил губу. Какой хороший был день, и так по-дурацки все обернулось.

Александр вздохнул.

– Да можем, конечно, – сказал он с неожиданной прямотой. – Только если ты уйдешь, ко мне снова приставят старого мазилу. И этот великий мастер вытянет из меня все жилы! А отец разрешил наставникам даже пороть меня, коли буду недостаточно усерден…

Андри поежился. Его самого дома и пальцем не трогали. Он с трудом мог представить себе удар розгами или пощечину. Антония, бывало, отвешивала детям шлепков по заду, но это даже не было больно…

– Ну, хорошо, – сдался он. – Я буду время от времени говорить Его Величеству, что ты делаешь успехи…

– Ура! – воскликнул Александр и тут же развернул Андри лицом к мольберту. – Тогда быстренько дорисуй эту проклятую вазу и айда на крышу!

– Заругают же… – с сомнением протянул Андри, машинально исправляя большую часть кривых линий на рисунке своего ученика.

– Не заругают! Отец по малолетству сам запускал оттуда змеев! Покуда с улицы разглядят, да бате доложат… мы полдворца поверху обежать успеем!

На крыше ветер взметнул волосы Андри, парусом надул тонкую рубашку.

– Ого! – радостно воскликнул Александр. – Вот это сила! Скорее, давай на тот край! – не дожидаясь друга, он побежал через всю крышу, на ходу разматывая нить. Рывками, словно бы нехотя, но все быстрей и быстрей змей стал набирать высоту. – Эге-гей! – счастливый крик Великого Князя взметнулся следом за упругим белым крылом, устремившимся к небу.

Андри хотел догнать Александра, но внезапно передумал и остался на месте, издали наблюдая за своим необычным другом. Здесь на крыше неулыбчивый наследник с серьезными серыми глазами превратился в беспечного Алька. Аккуратно зачесанные набок короткие волосы растрепались, курточка строгого серого мундира оказалась отброшена в сторону. Выгнувшись назад, Александр стоял почти на самом краю…