На днях получил, наконец, «дневник» Ядвиги. По-видимому, я не получал так долго от нее ничего благодаря плохой погоде на море. Но и это письмо, кажется, даже от декабря месяца.

М.А., значит, и на самых родах был. Непонятно, вполне ли Ядвига уже поправилась. Жаль племянницу долго не удастся увидеть, но зато увижу ее уже большой. Хорошо, если б все-таки М.А. перевелся в Ленкорань.

Я было уже тоже чуть не устроился здесь, но потом сам отказался. Здесь, на курсах, у нас освободилась должность начальника хозкоманды, и мне предложили ее занять. Я было соблазнился, но ввиду того, что она по разряду ниже моей, – все же отказался. Быть может, при окончании курсов еще что-нибудь клюнет.

У нас уже кончается первый период занятий, – сейчас идет военная игра, а с марта начнутся полевые и экзамены.

От мамы давно ничего не имею, хотя недавно ей написал.

Надеюсь, Ядвига не скучает и довольствуется дочкой. Ведь иногда и в городе может быть на так уж хорошо, как кажется.

Получил на днях письмо Ядвиги от 12 января. Удивляюсь, что письма стали так долго идти.

Я очень рад, что ребенок ее так занял. Правда, это и тяжело все-таки – возиться с ним, тем более одной, но ее внутреннее содержание от этого выиграет.

У нее в феврале или в марте, кажется, каникулы, так что все же будет иметь время, чтоб вполне оправиться и приспособиться к ведению занятий с новой заботой. Хорошо бы Ядвиге, в самом деле, на будущий сезон перевестись в Баку. Насколько я смог бы также перевестись в Баку, – трудно сказать, но хоть она сама в городе жила бы – и то хорошо. Это было бы ничуть не затруднительнее, чем жить в Ленкорани. Воображаю, какая у них сейчас там мерзость, раз даже в Тифлисе сейчас противно выйти на улицу – дождь идет. А она еще так плохо одета. Она должна теперь о себе более заботиться. Удивляюсь, что М.А. оказался хорошим папашей, кроме того, и жалею, что это так, так как это Ядвигу должно будет связать поневоле, и тогда она совсем замучится.

Ядвиге не стоит иметь другого ребенка и заботиться больше о себе и дочурке. Ведь только она должна быть целью ее жизни, и это нельзя забывать. Если б у меня что-либо подобное было, – я б черта за рога взял.

М.А. говорил, что Ядвига школу бросит и будет так пока жить в Ленкорани. Я думаю, что нет, так как она мне писала. Но, действительно, она в ужасно тяжелом сейчас положении – работая и возясь с дочуркой.

Ей нужно как-нибудь там устраиваться. Денег не хватает, наверное, – может быть, этот месяц я смогу выслать, хотя у меня много долгов.

Интересную новость мне М.А. сообщил, но она крайне секретна. Возможно, что нашу дивизию расформируют по другим частям. Тогда мы, слушатели курсов из нашей дивизии, были бы распределены по другим дивизиям, и, быть может, через кого-нибудь из знакомых в Штабе армии можно будет выбрать хорошую стоянку. А я намечаю три – Баку, Тифлис, Сухум. Но это еще не выяснено, только первые слухи.

Вчера М.А. перед отъездом должен был зайти, но не зашел, а, вероятно, прямо поехал на вокзал.

Было уже у меня два экзамена по шести предметам – все очень хорошо.

Получил вчера письмо от Ядвиги с червонцами и страшно обозлился. Как ей не стыдно такие номера откалывать. На кой черт мне эти деньги теперь. Для того чтобы я их пропил? В общем, я ей теперь никогда больше не буду писать о своих денежных делах. Это 77 рублей, которые я отдал доктору, испугали? Ведь уже отдал, значит, было откуда. А у нее самой теперь масса необходимостей, которые она должна затыкать чем-нибудь. Пусть тратит на себя и на ребятенка и запасается. В общем, я один ее червонец посылаю маме, а другой пришлось разменять, хотя бы для того, чтобы послать письмо маме. Так он у меня зря и разойдется. Это свинство с ее стороны. У нас тоже предвидится надбавка, так что деньги у меня будут.