Если я покину гостиницу, не станут же меня возвращать силой? Конечно, после той камеры-ловушки я в этом не уверена, но попробовать стоит. Без закусок с напитками я обойдусь, диета красит девушек, как любит повторять Рона. Выглядываю в коридор, чтобы разведать обстановку: никого. Спускаться по центральной лестнице – привлечёшь внимание дежурного, нужно придумать другой путь. В этот момент из спальни выходит полностью одетый Вирт.

– Лика? – удивляется он. – Решила улизнуть?

– Приехать в Деон, чтобы плескаться в бассейне, – глупо.

– Вот и я так подумал, – Вирт расплывается в улыбке. – Пойдём посмотрим Грод?

– Мой куратор предупредил, что нельзя гулять по городу без сопровождения, – жалуюсь я. – Мол, вы там заблудитесь.

– Лойникайс выразилась намного резче: одинокие праздношатающиеся туристы в Гроде рискуют нарваться на неприятности. Какие могут быть неприятности днём в центре столицы? Нас ограбят? Побьют? Похитят и продадут в рабство? – Вирт презрительно фыркает. – Теперь я просто обязан самостоятельно выбраться в город и доказать этой высокомерной зазнайке, что меня не запугать.

– Полагаю, нас не хотят выпускать одних. Кстати, внизу в холле сидит дежурный, который наверняка нам помешает. Задержит или позовёт кураторов, и плакала наша вылазка. Нужно поискать служебный вход. Он непременно должен быть.

– Хорошая мысль! – оживляется Вирт, и мы покидаем номер.

Вот только двери, за которой может скрываться лестница для персонала, в коридоре нет. Стены гладкие, в торцах коридора и напротив лестницы – окна, за которыми всё те же пальмы. Вспоминаю, как Мэйн открыла ту камеру, где потом заперла меня, и внимательно присматриваюсь к выпуклостям на ровной поверхности.

– А это что за кнопка? – я нажимаю еле приметный кружок.

Часть стены у нас на глазах исчезает. Не отходит в сторону, не сдвигается – растворяется, словно её никогда не было. Зажимаю рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.

– Ничего себе! – выпаливает Вирт. – Что-то я не припоминаю, чтобы о подобном рассказывали участники прошлых посещений.

– Они плавали и отдыхали, – предполагаю я.

– Весь месяц? – скептически спрашивает Вирт.

Пожимаю плечами: может, и весь месяц. А в город выбирались исключительно под присмотром кураторов и точно не служебными входами. За стеной узкая лестница, по которой мы спускаемся в подсобные помещения. Кладовки или бытовки, большинство дверей заперто, причём замков не видно. На наше счастье, обслуживающего персонала нет на месте или мы с ним не сталкиваемся. Немного поплутав, мы вываливаемся наружу – как раз в тот тропический сад, что виден изо всех окон. Пальмы поистине гигантские, стволы не обхватят и три человека.

– Лика, мне кажется или тут намного жарче, чем было на улице, когда мы приехали? – Вирт вытирает платком вспотевший лоб.

– Не кажется, – подтверждаю я. – Тут парилка настоящая, мочалки не хватает и банных шлёпанцев. Нужно побыстрее выбираться, иначе промокнем насквозь, а потом замёрзнем.

Сад мы практически пробегаем. Жара неожиданно обрывается, словно мы пересекаем невидимый разграничитель. Хоп – и температура уже нормальная. Не выдерживаю, останавливаюсь, вытягиваю руку. Вот прохладный воздух и сразу резко – горячий. Вирт следует моему примеру, проверяет несколько раз.

– Так не бывает! – злится он. – Даже если горячий воздух специально подводится по трубам, он должен перемешиваться и охлаждаться. Здесь же чёткая граница ровно по краю газона.

Не бывает, но есть. Сад окружает гостиницу живой декорацией – чтобы любопытные туристы из Ариза не пялились на улицу. Город с этой стороны совсем пустой, здания красивые, опрятные и явно нежилые. На бульваре между домами ни одного человека. Аккуратно подстриженные липы, вазоны с петуньями, однотипные чугунные скамейки, старинные фонари с завитушками. Будто искусно выполненный макет в натуральную величину – почти как настоящий.