– Разумеется. Жена постирала. Висят, сушатся.

– Из карманов всё повытаскивали?

– Да вроде бы пусто было.

– Посмотри, очень важно.

С полминуты в трубке слышалось сопение, потом голос:

– Нашёл. Типа железного колпачка.

– Спрячь это «типа» и никому не показывай и не рассказывай, – предупредил Курбатов. – Я скоро приеду.

Курбатов натянул ботинки. Он старался двигаться тихо. Но видимо, это у него получилось недостаточно хорошо. В прихожей его ждала Екатерина Сергеевна. Она сложила руки на груди. Почти бессонная ночь практически не отразилась на её лице. Только едва уловимые чёрные круги под глазами выдавали усталость. Курбатов снова позавидовал стойкости женщины. Сам он чувствовал тяжесть в голове и во всём теле.

– Вы уходите? – спросила она.

– Нужно съездить в деревню.

– Что-то срочное?

– Так, ничего особенного, – уклончиво ответил Курбатов. Ему не хотелось перегружать информацией Корнееву. Ей и без того досталось. – Постарайтесь не выходить из квартиры.

– Мы не можем здесь отсиживаться бесконечно.

– Побудьте здесь хотя бы до моего возвращения.

– А потом?

– Что-нибудь придумаем.

Екатерина Сергеевна пожала плечами. Максим не понял, согласилась она или нет. Он заглянул ей за спину, в комнату, где находился ребёнок.

– Миша спит, – ответила на его немой вопрос Корнеева. – Перенесённый стресс отнял у ребёнка много сил.

Запах тонких духов и бархатной кожи дурманил голову Курбатова. Ему захотелось обнять и успокоить женщину.

– Вы боитесь? – спросил Максим.

– Да, – ответила Екатерина Сергеевна.

Максим взял её за плечи и прижал к себе. Корнеева опустила голову ему на грудь.

– Я постараюсь защитить вас и Мишу, – пообещал Курбатов.

– Знать бы от чего.

Курбатов приложил щёку к её виску. Екатерина Сергеевна уклонилась от поцелуя и отступила, давая ему пройти.

– Извините, – смутился Курбатов.

Он шагнул к входной двери.

– Не обижайтесь, Максим, – Корнеева удержала его за руку, привстала на носочки и поцеловала в лоб. – Просто я не совсем в своей тарелке.

Курбатов понимающе кивнул и вышел.

В квартире Курбатова всё было перевёрнуто вверх дном. Сквозняк гонял по полу листки бумаги, выброшенные из выдвижных ящиков письменного стола. Сами ящики валялись близ канцелярского шкафа, дверцы которого были также распахнуты, а содержимое полок: книги, атласы и журналы – раскиданы по комнате. Не снимая пальто, Максим прошёл через кабинет и захлопнул форточку.

В спальне наблюдалась та же картина разорения. Матрац свален с кровати на пол, одеяла выброшены из гардероба. Синтепон из растерзанных подушек валялся повсюду: на тумбочках, на полу, на подоконнике… Сорванный со стены плазменный телевизор лежал на туалетном столике. Его экран треснул от удара.

Брюки, пиджаки, куртки, плащи, костюмы, рубашки – все вещи, где имелись карманы. Всё выкинули из кладовой комнаты. Карманы вывернули.

На кухне кастрюли, сковородки, ножи, вилки и ложки вперемешку с битой посудой валялись где попало. Из раскрытой духовки торчал наполовину выдвинутый железный поднос.

В ванной всё выглядело так же, как и на кухне: всё, что могло разбиться, было разбито; всё, что можно было вытряхнуть с полок, – вытряхнули.

Курбатов догадался: искали флешку. «Тем интереснее узнать её содержимое. Если тебе дадут до неё добраться», – размышлял Максим, собирая разбросанные по полу купюры. Деньги он положил во внутренний карман пиджака. «Если бы они знали, что флешка со мной, затолкали бы в машину и вытряхнули её из меня. Дойдёт и до этого, погоди. Знают, что флешки при мне нет. Осведомлённые ребята. Следят», – решил Максим и осторожно посмотрел из-за занавески в окно. У обочины дороги теснились припаркованные автомобили. Из одного из них, возможно, наблюдают за его окнами.