– А что у тебя за подружка? Расскажи.

– Зачем это вам? – нахмурилась девчушка и, уперев руки в бока, повернулась ко мне.

– Просто интересно. Поддерживаю разговор. Я тут никого не знаю, и мне скучно. Вот и решила поболтать с тобой.

– Вы странная. И как вас зовут?

На секунду я задумалась, не хотелось привлекать своим необычным именем внимание. Мне казалось, что стоило только произнести: «Эвелина», как все тут же станут смотреть на меня, подозревая во всех смертных грехах. К тому же я опасалась, что малышка расскажет обо мне отцу, а в мои планы пока не входило раскрывать перед ним свою личность.

– Эви, – ответила я, слегка слукавив. Меня никто никогда так не называл. Лина и только Лина. Но другая вариация собственного имени ведь не обман.

– Эви. А вы приехали в Романовец из другого города? И теперь будете здесь жить? А откуда вы приехали? – устроила мне допрос Алиса.

– Я приехала из Москвы и пока поживу тут. Так ты мне рассказывала про свою подружку. Вы познакомились на плавании?

– Да. Только Камилла старше, – ответила девочка и, повернувшись к шкафчику, стала доставать оттуда свои вещи. – Мы подружились, когда вместе ждали тренера. У нас было сдвоенное занятие на новогодних праздниках, тогда мало детей ходило. А папа тогда подружился с тетей Мариной.

– Тетей Мариной? Мамой Камиллы?

– Ага. Камилла с мамой даже переехали к нам, и мы стали как бы сестрами. Только потом Камиллина мама забрала ее к бабушке, а потом вообще умерла.

– Ой, мне очень жаль… Твой папа сильно переживал, наверное?

– Ну да… И я тоже. Камилла и на плавание теперь не ходит. И живет далеко.

– Наверное, ее некому водить в бассейн, раз такое случилось с мамой…

– Тетя Марина обещала, что потом снова станет водить Камиллу на секцию, а теперь вот…

– В смысле, Камилла перестала ходить на плавание раньше, чем ее мама умерла? – нахмурилась я, прикидывая в уме, что могло быть тому причиной. Неужели нежелание лишний раз пересекаться с Ильей? Что же такое он сотворил, если Марина даже забрала дочь из секции?!

– Угу… А теперь у Камиллиной бабушки слишком маленькая пенсия для таких глупостей, – вздохнула Алиса, явно цитируя пенсионерку. Она поправила ворот водолазки и стала натягивать свитер, я попыталась помочь, но малышка отстранилась, – я сама, я уже взрослая.

Я улыбнулась, но Алиса этого не заметила, продолжая одеваться. Она поочередно всунула ноги в штанины болоньевого комбинезона, умело заправила в него водолазку со свитером и стала застегивать молнию.

– Алис, а почему Камиллина мама от вас уехала?

– Не знаю, – пожала плечами девочка, пытаясь управиться с перекрутившимися лямками комбинезона. Я присела на корточки рядом с ней и стала их поправлять. На этот раз Алиса не стала противиться.

Комбинезон был мал, штанины еле доходили до щиколоток, а лямки, вытянутые на максимальную длину, впивались в плечи. Мне стало так жаль малышку. Отец совершенно не заботился о ней, хотя это меня не удивило.

– А ты не спрашивала у Камиллы или ее мамы, почему они от вас уехали?

– Да, но Камилла не знала, она говорит, что это не из-за Москвы.

– Не из-за Москвы?

– Ну да. Они с мамой ездили в Москву на каникулах, когда мы с папой были у бабушки, и тете Марине там понравилось, поэтому потом она стала ездить туда одна.

– А что тетя Марина делала в Москве? Она не рассказывала?

– Там по работе надо было, но папе это не нравилось. Они ссорились, а потом тетя Марина забрала Камиллу и ушла от нас. Папа злился.

– Еще бы… Он ругался с Камиллиной мамой?

– Ага. Сильно кричал. И даже на меня накричал так, что я плакала.

– Мерзавец, – вырвалось у меня.