Правда, инструмент династических браков срабатывал далеко не всегда: предпринятая в 1164 г. попытка султана Рума Кылыч-Арслана II именно через брак заручиться поддержкой Салтукидов была пресечена Данишмендидами (похищение невесты и стало поводом для затяжного конфликта, приведшего к падению Данишмендидов), а бесплодность надежд на создание тюрко-грузинского государства через свадьбу внука Салтука, Малик-шаха Музаффара, со знаменитой царицей Тамарой была доказана разорительным походом на Эрзерум второго мужа Тамары – Давида Сослана. Тем не менее после падения Великих Сельджуков, к сюзеренитету которых хотя бы формально можно было апеллировать, и присоединения владений Данишмендидов к Румскому султанату экспансию Сельджуков Рума на северо-восток уже ничто не сдерживало, и в 1201 г. Рукнеддин (Рукн-ад-Дин Сулейман-шах) захватил Эрзерум, положив конец правлению Салтукидов.

Хотя в состав улуса Салтукидов входило большое количество крупных городов с развитой торговлей (Карс, Байбурт, Трабзон), результаты строительной деятельности династии – во всяком случае, в области культового зодчества, – оказались весьма скромными и сосредоточены только в Эрзеруме (Ардзн-Руме), знаменитом прежде всего своими сельджукскими гробницами и роскошными медресе XIII в., пережившими даже разорение города монголами.[150]

Стоит заметить, что этот анатолийский город оказался знаком русскому читателю еще благодаря А. С. Пушкину, совершившему «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 г.» и описавшему конечную цель этого путешествия почему-то как «главный город Азиатской Турции». Все, что «солнце русской поэзии» заметил в Эрзеруме, это: «Улицы города тесны и кривы. Дома довольно высоки»; «Дома в нем каменные, кровли покрыты дерном, что дает городу чрезвычайно странный вид, если смотришь на него с высоты»; «Мечети низки и темны <…> Гробницы двух или трех пашей отличаются большей затейливостию, но в них нет ничего изящного: никакого вкусу, никакой мысли…».[151] Пушкин оставил замечания об убранстве комнат дворца сераскира и поездке в гарем, зафиксировал «впечатления настоящие восточные» своих сослуживцев и показания евнуха, «в физиологическом отношении драгоценные», однако за 20 дней пребывания в Эрзеруме не заметил, увы, ни одного достойного упоминания в путевом дневнике архитектурного памятника, – ни сельджукского, ни османского, не говоря уже о мечетях XII столетия.

Самый старый мусульманский памятник Эрзерума – Улу-джами (Атабей-джами), датируемая 1179 г. Ее заказчиком, согласно строительной надписи, является эмир Насир ад-Дин Мухаммад, сын Салтука, а в качестве зодчего называется некий Абуль-Фатх Мухаммад. С XVII по середину XX в. здание несколько раз реставрировалось, и от первоначальной салтукидской постройки сохранилась только центральная часть мечети.

Мечеть занимает участок 41×52 м на пологом склоне в нижней, центральной части старого города у подножия крепости. Сложенная из блоков темного камня и почти лишенная снаружи каких-либо архитектурных деталей (за исключением профилированных арочных порталов и михрабной ниши на северном фасаде) постройка внешне ничем не напоминает мечети Артукидов и лишена монументальности сооружений Данишмендидов; в позднеосманское время здание некоторое время служило складским помещением.

Улу-джами имеет 5 входов, – один в стене киблы в юго-восточной ячейке, два на северном фасаде, противолежащем стене киблы, два – на восточном, однако эти входы сделаны в реставрированных частях здания. Прокладка современной улицы вдоль северного фасада лишила мечеть выступающих лестниц, – нивелирующие уклон ступени оказались «втянуты» внутрь порталов, что не соответствует репрезентативной функции главной городской мечети; на восточном фасаде сделаны широкие современные лестницы, параллельные плоскости фасада. Очевидно, что северный фасад имел три входа, один из которых был заложен и превращен в михрабную нишу.