Кызылтепе. Улу-джами. План

На плане мечети обращает на себя внимание неравномерная постановка опорных столбов сводчатых перекрытий: в северном ряду архитектор опирает более широкие арки на Т-образные столбы в углах подкупольного квадрата, что позволяет ему убрать квадратные в сечении столбы справа и слева, вдвое расширив северные части примыкающих травей.

Несмотря на довольно значительные для небольшого городка размеры молитвенного зала, мечеть Кызылтепе имеет двор, вдвое превосходящий здание (57×31) и некогда окруженный помещениями (сейчас территория двора, частично превращенная в сад, обозначена невысокой оградой). Проходы во двор, как и в мечети Мардина, сделаны в его южных углах вдоль фасада молитвенного зала. Центральный вход из двора в здание мечети акцентирован поднятием идущего вдоль фасада фриза и оформлен перспективным стрельчатым порталом, кажется, впервые в практике анатолийского архитектурного декора украшенным полихромными вставками. То, что двор был приспособлен для совершения молитвы, доказывается глубокими михрабными нишами, фланкирующими центральный вход в зал и оформленными в виде порталов с угловыми колонками без капителей, аналогично таким же фасадным михрабам в мечети Сильвана. Справа и слева от ниш сделаны по три прохода в помещение, оформленные профилированными стрельчатыми порталами, украшенными резным петлеобразным орнаментом. Вертикальные полосы такого же орнамента, вырезанные на облицовке здания, разделяют порталы и вызывают ассоциации с оформлением фасадов сильванской Улу-джами.

Кызылтепе. Улу-джами. Состояние до реставрации

Кызылтепе. Улу-джами. Северный фасад

Кызылтепе. Улу-джами. Тромпы

Мечеть имела два несохранившихся минарета, установленных снаружи на продолжении северной стены двора, аналогично «вынесенному» за пределы двора минарету в Мардине.

Композиция нефов, их сводчатое перекрытие, выделение примыкающего к стене киблы подкупольного квадрата и размещение его опор в Улу-джами Кызылтепе, равно как и оформление ее фасада, показывают следование некоей модели, ранее уже реализованной в артукидских мечетях Сильвана и Мардина. Наличие одних и тех же планировочных и декоративных элементов в нескольких хронологически близких памятниках позволяет говорить если не о сложении некоей локальной архитектурной школы Артукидов, то во всяком случае – о формировании определенных традиций планировки и декорации молитвенных зданий. Важно отметить, что именно мечеть маленького «транзитного» Дунайсыра (каковым, впрочем, остается и современный Кызылтепе) являет эту модель в завершенном виде: в отличие от Улу-джами Сильвана, ее план, конструкция купола и композиция интерьера не являются результатом перестройки более раннего памятника, в отличие от мечети Мардина, она представляет собой законченную симметричную относительно михрабной оси композицию с двором, размеры которого не ограничены террасой, и возможностью поставить два симметричных минарета.

Кызылтепе. Улу-джами. Декорация северного фасада

Нельзя не заметить, что данная артукидская модель представляет собой дальнейшее приспособление мечети сирийского типа к условиям Юго-Восточной Анатолии: если в Улу-джами Диярбакыра, воспроизводившей омейядские образцы с небольшими изменениями, до XIX в. сохранялись обычные для арабских мечетей открытые проходы из двора в помещение молитвенного зала, то в мечетях Артукидов, также воспроизводящих композицию «вытянутый многонефный зал и большой двор», в дворовых фасадах доминирует стена, а проходы в молитвенный зал сводятся к закрываемым дверям, оформленным как входные порталы. Тем самым даже в пределах данной модели, наиболее из всех анатолийских мечетей приближенной к сирийским прототипам, делается еще один шаг к изоляции молитвенного зала.