Итак, никто из окружения семьи не должен был заметить исчезновения двух царских детей. Поэтому надо было, чтобы их место заняли заранее подобранные и подготовленные… двойники.

Конечно, мы не располагаем прямыми доказательствами в этом отношении, но логично, исходя из анализа событий, предположить, что «двойники» были доставлены во дворец в конце января или в начале февраля 1917 года. При этом можно с уверенностью заявить, что до конца февраля операция так и не была осуществлена: возникло непредвиденное обстоятельство – дети подхватили скарлатину. А занес ее во дворец, возможно, двойник Алексея.

…И есть все основания для того, чтобы сделать такой вывод.

26 февраля 1917 года, когда положение в столице становится исключительно сложным, Родзянко[1] (приведенный в сноске текст буквально до одного дня подтверждает причину его поведения, – прим. ред.) телеграфирует царице, советуя ей с детьми отправиться к мужу. Как мы знаем, Николай II находился в Могилеве, куда он все-таки вернулся 23-го февраля. Императрица отвечает Родзянко, что никуда не может уехать, потому что дети заболели скарлатиной, заразившись от товарища Алексея по играм. Этот «товарищ по играм» – поваренок Леонид Седнев, которого царица везде в своих дневниках так упоминала. Медики-эксперты, делая расчет инкубационного периода болезни и сроков ее прохождения, считают, что вирус был занесен во дворец в конце января – начале февраля 1917 года.

Своеобразным подтверждениям данного факта являются фотографии, сделанные учителем царских детей по французскому языку Пьером Жильяром в июне 1917 года: на них видно, что у всех у них обриты головы. Медики считают, что это было сделано для того, чтобы после выпадения волос на месте язвочек, они вновь равномерно выросли по всей голове. Напрашивается и еще один вывод: ведь гораздо легче подменить девушку с бритой головой, чем с длинными и хорошо известными своей красотой волосами… (имеется в виду Анастасия. – прим. ред.)

Приводим следующее доказательство намерения царя.

Постоянно усложняющаяся политическая обстановка в конце марта 1917 года вынуждает Николая II снова отправиться из Могилева в Царское село: Алексея нужно прятать немедленно. Накануне, 13 марта по новому стилю (28 февраля по старому), перед своим приездом, он отправляет супруге телеграмму: «Прикажите приготовить все в связи с отъездом Алексея».

Пьер Жильяр описывает дальнейшее поведение Императрицы так: отдав приказ о приготовлениях, она впала в состояние беспокойства и нерешительности… Согласитесь – это психическое состояние, присущее любой матери накануне разлуки со своим чадом.

Но – увы! – и на этот раз отъезд не состоялся. Именно в тот день революционеры захватили петроградскую железную дорогу: Николаю II тогда не суждено было доехать до Царского села, пришлось остановиться в Пскове. А Императрица с детьми ждали в Царском селе.

Эти «косвенные доказательства» нашей версии о том, что «сокрытие» цесаревича планировалось самым серьезным образом, подтверждаются и другими свидетельствами того времени.

Например, в одном из отрывков книги «Николай Второй» немецкого историка, автора многих трудов по истории России Элизабет Хереш, описан следующий эпизод: «…Однажды глубокой ночью один из солдат потребовал непременно увидеть Алексея. Тогда учитель Жильяр, встав перед ним, не допустил этого, защитив своего подопечного». Случилось это в период, когда царская семья уже находилась под стражей в Александровском дворце. Вполне вероятно, что охрана получила информацию о готовящемся или уже состоявшемся бегстве царского сына…