Между этими беспокойными мыслями перед ее взором то и дело снова и снова возникало его небесной красоты лицо, ее тело вспоминало его мягкие прикосновения, а губы помнили его нежный поцелуй, заставивший ее позабыть обо всём на свете. Анариэль подняла руку и прикоснулась подушечками пальцев к своим губам. Всё это было, как во сне…

Как только Анариэль ступила в гарем, ее тут же обступили наложницы и стали засыпать вопросами:

– Что у вас было?

– Что Владыка делал с тобой?

– Ты ему понравилась?

– Расскажи! – щебетали они, окружив ее плотным кольцом.

Анариэль не знала, что сказать, и только оглядывалась на них смущенным взглядом.

– Как она могла ему понравиться? – донесся до нее уже знакомый высокомерный голос. – Она же ничего не умеет.

Лилит полулежала на роскошном ложе в центре гарема в окружении своей свиты и лениво ела виноград, бросая на Анариэль взгляды, полные превосходства, окрашенные зеленоватым оттенком зависти. Она и все вокруг были уверены, что Владыка позовет в этот вечер ее, но почему-то он выбрал эту странную девчонку. “Видимо, ему захотелось испробовать что-то новенькое”, – думала про себя Лилит. “Что ж, хозяин это любит, но, как правило, новая игрушка ему вскоре надоедает. Так будет и в этот раз”, – решила про себя главная наложница, но все же не удержалась от желания прилюдно задеть Анариэль, чей растрепанный и стыдливый вид вызывал у нее горячее побуждение это сделать.

– Вы только посмотрите на нее. Небось, когда она увидела его достоинство, тут же упала в обморок! – отвесила она грубый комментарий.

Свита дружно захохотала.

– Тебе было больно? У тебя это было в первый раз? – продолжали расспрашивать ее окружившие ее наложницы.

– Нет, он ничего не делал… такого, – смущенно ответила девушка, залившись алым румянцем.

– Он даже не захотел ее! – не унималась демоница, и свита снова громко расхохоталась. – Небось поиграл немного и ему стало скучно.

– Если ему стало скучно, тогда почему же он не позвал тебя, Лилит? – вступилась за Анариэль Дори, которая проворно пробралась сквозь толпу окружавших Анариэль женщин.

– Ты! – глаза Лилит сверкнули яростью, а голос ядовито зашипел. – Маленькая паршивка! Ты поплатишься за это!

Дори отвернулась и состроила гримассу, всем своим видом показывая окружающим пренебрежение к словам главной наложницы.

– Ты бы не злила Лилит, Дори, – сказала одна из них тихо, на что Дори только махнула рукой.

– Еще чего! Буду я пресмыкаться тут перед этой злорадной ведьмой! Пойдем, Анариэль.

Она подхватила девушку под руку и повела к купальне.

– Как все прошло? – тихо шепнула она ей на ушко, разрываемая от любопытства. – Ты ему понравилась? Что-то было?

“И ты туда же”, – подумала Анариэль, но все же ответила:

– Я не знаю, понравилась ли я ему.

– Хм, – задумалась Дори. – Ну раз ты здесь, а не в нижнем гареме, то это уже хорошо. Он сделал тебе больно?

Дори стала рассматривать Анариэль в поисках ссадин и синяков, но ничего не было. Ее кожа была такой же нежной и сияющей, как и раньше.

– Нет, он не сделал мне больно.

– Хм. А что он вообще делал? У вас было “это”? – спросила Дори ее шепотом, наклонившись к ее уху.

– Нет, не было.

– Хм. Это странно. Очень странно.

– Почему? – взволнованно спросила Анариэль и испуганно посмотрела Дори прямо в глаза.

– Я еще ни разу не слышала о таком, чтобы Владыка не делал “это” с наложницей.

Анариэль задумалась. “Возможно, я и впрямь ему не понравилась”, – с грустью подумала она, от чего ей вдруг стало так тяжело на душе, словно на ее плечи свалился каменный груз, но она тут же спохватилась. “Что со мной? Еще сегодня днем мысль о том, что он сделает со мной “это”, вызывала у меня желание умереть, а теперь я жалею, что он этого не сделал?”. Анариэль мотнула головой, пытаясь прийти в себя и отбросить странные мысли. “Он же Владыка демонов! Самый страшный тиран в семи королевствах! Убийца, насильник, садист и извращенец! О чем я думаю?”. Ей вдруг стало так стыдно от собственных мыслей, что она скорей залезла в купальню, дабы прохладная вода ее немного отрезвила. “Как я вообще могу желать, чтобы он сделал “это” со мною?! Это отвратительно!” – сказала она сама себе и скорее попыталась смыть с себя следы его рук и губ, и больше не вспоминать о сегодняшнем вечере.