– Есть, а как же. Валька родила в том месяце. Третий дом от краю по левую руку. Главно, сама ребёнка не кормит, всё с бутылками носится. Фигуру берегёт. Дура дурой! Нужна мне её фигура! – парень захлопнул дверь и поехал дальше по своим делам.

Притормозив у нужного дома, Виктор вышел из машины.

– Вить, попроси, если можно будет, чтобы молочко наполовину кипячёной водой разбавили.

– Да знаю я всё, не волнуйся, я быстро.

Он постучался и прошёл в ворота. Через несколько минут вернулся.

– Вот, смотри, что у нас есть. Здесь молочко, а здесь смесь молочная для месячного ребёнка. Нашему сколько, как думаешь?

– Примерно столько же, не больше, – она только поднесла бутылочку, малыш схватил соску сразу и стал, с жадностью, есть.

– Ты смотри, серьёзный мужик. Там в пакете памперсы есть.

– Я думаю, пока незачем. Нечем их пачкать.

– Как думаешь, сколько он там пролежал?

– Не знаю. Простыл весь, вон как тяжело дышит и кашляет. Ночь то пролежал, это точно. Надо было пакет взять. Может быть, удастся эту курву найти. Отпечатки, или ещё что.

– В багажнике. Я прибрал.

– Да? Хорошо. Ишь ты, наелся. Хватит, хватит, мой хороший. Сразу много нельзя. Потом еще поедим. А сейчас поспи, моя деточка. – Она что-то мурлыкала себе под нос, укачивая малыша. Он несколько раз сладко зевнул и мирно засопел, засыпая.

– Ты посмотри, много ли человечку надо для счастья! Спи, моя крошечка.

Виктор сам понемногу успокаивался. Он не показывал вида, но это событие потрясло его до глубины души. Возмущение, растерянность и злость на родителей малыша, постепенно улеглись. Он время от времени поглядывал на женщину с ребёнком. Она еле слышно напевала незамысловатую колыбельную, прижавшись щекой к горячему лобику малыша. Неожиданно он понял, что всю жизнь ждал эту женщину. И это не важно, что они ничего не знали друг о друге. Ему почему-то показалось, что она убаюкивает их сына. Он улыбнулся. Всё не так плохо, оказывается. В душе поселилось какое-то спокойствие, будто он вернулся домой после долгой дороги.

– А ё…!

Этот возглас вернул его обратно в машину.

– Что случилось?

– Это что, кочка была?

– Да нет, ровно едем, дорога хорошая.

– Значит, я задремала.

– Лиль, давай-ка на заднее сиденье. И сама ляжешь, поспишь и ребёнка положишь. Я сейчас остановлюсь.

– Нет, нет, Витя, не надо. Не сейчас. Я столько не спала, что если засну, меня и пушкой не разбудишь. Доедем до Большеречья, сдадим его в больницу, а там видно будет. Надо будет в милицию сообщить.

– Поди, больница и сообщит. Хотя нет, нам самим нужно это сделать.

– Долго ещё?

– Километров двадцать. Устала?

– Я уже и не знаю. Этот сюрприз в пакете всю душу разбередил. – Она с нежностью глядела на спящего ребёнка, – ишь-ты, заснул. Знаешь, я читала однажды – есть теория, что мы не просто так рожаем своих детей. Это их души выбирают себе родителей и время появления на свет. Интересно, кого он себе выбрал в папы-мамы и зачем?

Она сладко, до слёз, зевнула.

– Ой, Витя, извини. Что-то я совсем обнаглела, зеваю при тебе без всякого стеснения.

– Ну и что тут такого?

– Как что? Я всё-таки приличная девушка.

– Я вас умоляю, – пытался сказать водитель, но не смог сдержаться и сам с удовольствием зевнул. Рассмеялись.

– Я спросить хотела, кто тебе этот парень.

– Толька? Брата двоюродного сын. Совсем, паразит, спился. Мы вчера в Саргатку поехали досок в школу напилить на ремонт, кое-что купить. Так вот, пока я на пилораме был, он успел набраться. А мне сегодня уезжать надо было, поэтому мы так рано и поднялись.

– А сам ты откуда, где живёшь?

– Местные мы, – пошутил мужчина, – я родом из соседней деревни. А живу сейчас в Новосибирске. Я военный. Вернее уже бывший. В отставку вышел. Приезжал в гости в родную деревню. Да как-то не радостно дома. Работы нет. Все пьют. Интереса к жизни у людей нет… – он оборвал свою речь на полуслове. – Вот они, родимые. И искать никого не надо.