По боевой тревоге были подняты все отряды, что охраняли Царский дворец и столицу и разосланы гонцы в разные части государства. Мобилизовав немаленькое войско, Санасар доложил, что все готово и они могут выдвигаться. Араи, надев доспехи и взяв меч Ариев, которым всегда бились его отцы и прадеды, в сопровождении Санасара вышел из покоев и направился вниз, чтобы встретиться с командирами отрядов.

Командиры, взволнованные происходящим, ожидали своего Царя. Кто-то напряженно ходил по Тронному залу, кто-то молился Богам, а кто-то молча сидел, погруженный в свои мысли. Когда Араи вошел, все, как один, встали и поклонились своему Царю, который посмотрев на них, понимающе кивнул. Он боялся за каждого из них, ведь знал всех с давних пор, и знал, о чем они думают – никогда еще не было такого, чтобы они собирались на битву таким образом. Без объявления войны и с подписанным пактом о ненападении.

Быстро обсудив все детали и стратегию, с которой они должны действовать, Санасар и командиры издали трижды боевой клич, для поднятия духа, и вышли на улицу к своим лошадям. Араи хотел было уже подняться наверх, чтобы повидать перед отъездом Нуарт, но увидел, что она стоит у дверей Тронного зала, не в силах шагнуть к нему, ведь один только вид его доспехов приводил ее в ужас. Она не знала, как остановить его, что сделать, чтобы он не уехал. Он подошел к ней и обнял:

– Моя Нуарт…, – с горечью произнес он.

– Араи, я боюсь, – прошептала она, приникнув к нему и крепко сжимая в руках ткани его одежды. Слезы, не переставая, стекали по ее лицу.

– Знаю, Любовь Моя, – он сделал глубокий вдох, – Но у нас нет сейчас другого выбора… Судьба уже стоит у порога нашего дома, она больше не спрашивает ни о чем…, – он услышал ее всхлипывания.

– Я прошу тебя, вернись целым и невредимым…

– Обещаю, я вернусь, – он посмотрел ей в глаза, – Клянусь Богами…

– Я не вынесу, если с тобой что-то произойдет…, – он снова прижал ее к себе, чтобы успокоить, – Не вынесу…, – еле слышно повторила она.

– Верь мне, все будет хорошо, – он вытер ее слезы и поцеловал в губы, чувствуя, как замирает его сердце. А затем тихо сказал, – Я должен уже идти, – он смотрел ей в глаза несколько секунд прежде, чем вновь поцеловать ее губы, а затем и лоб. После поцелуя она понимающе кивнула.

– Я провожу тебя, – он с горечью улыбнулся ее словам, ведь она всегда провожала его, и даже сейчас, когда еле стояла на ногах, не собиралась изменять своим привычкам. Пока они шли, он старался поддерживать ее, чувствуя, как она слаба. Араи подозвал слуг, чтобы они сопроводили их и помогли потом Нуарт вернуться в покои.

Когда Царская чета вышла, воины, ожидавшие их, в один голос поприветствовали своих правителей. Араи подошел к своей серой лошади и забрался на нее. Аба – так ее звали – вела себя беспокойно, ведь чувствовала, куда ведет ее судьба. Царица тоже подошла к лошади и сделала то, что делала всегда, когда та уводила Араи в путь – не важно по благой причине или нет, ведь у них с Нуарт была особая связь. Она коснулась пальцами ее лба, где у нее было родимое пятно кипельно-белого цвета, а потом поцеловала ее в левый ганаш:

– Аба, – обратилась она к ней, отчего лошадь качнула головой, – Береги нашего Царя…

Араи с грустью в глазах смотрел на Нуарт, которая приблизилась теперь к нему:

– Дорогами судьбы вместе, – на его глаза навернулись слезы.

– В этом мире или в другом, – с дрожащим голосом ответила она. Он кивнул ей, а затем не в силах больше сдерживать слезы, резко выслал ногами лошадь к воротам крепости. Командиры последовали его примеру и поскакали за ним галопом. Нуарт осталась на лестнице дворца, соскользнув на каменные ступени и окончательно разрыдавшись. При этом сквозь слезы она тихо начала молиться Богам, не отрывая взгляда от отдаляющихся всадников. Страх сковал ее до такой степени, что не давал возможности полноценно вздохнуть.