Сказав это, он повернулся к столу, взял телефон и набрал знакомый номер. На другом конце провода быстро раздался низкий и сильный голос: "Алло, Ван Цяо, почему ты решил позвонить мне в это время?"

Ван Цяо глубоко вздохнул и сказал: "Чжан Пин, это я. Ты наверняка знаешь, что в Торгово-промышленной палате случилась большая беда. Торгово-промышленная палата сейчас находится в центре внимания, и я беспокоюсь о положении Ань Жань. Ты тоже знаешь, что этот Чжао Лэй беспринципен, и я боюсь, что Ань Жань не справится".

В это время в офисе компании Линхай Чжан Пин сидел в большом кожаном кресле, нежно поглаживая значок Ленина на груди, в его глазах была легкая серьезность. Услышав слова Ван Цяо, он беспомощно вздохнул и кивнул: "Я видел новости, ситуация действительно сложная. Этот Чжао Лэй безжалостен и способен на все".

Голос Ван Цяо был немного искренним: "Чжан Пин, мы старые товарищи по оружию. На этот раз я прошу тебя, если ситуация с Торгово-промышленной палатой в Китае действительно необратима, в особый момент, умоляю тебя помочь Ань Жань справиться с Чжао Лэем. Ты знаешь его методы, и с тобой я могу быть спокоен".

Чжан Пин слегка нахмурился, погрузившись в размышления. Он много лет боролся с Чжао Лэем на деловой арене и хорошо знал его коварство и хитрость. Каждое столкновение было похоже на ходьбу по краю пропасти. В предыдущих раундах столкновений с Чжао Лэем он всегда был в невыгодном положении, что привело к тому, что Чжао Лэй в конечном итоге получил контроль над Банком Красной Горы. Чжан Пин знал, что в столкновении с Чжао Лэем малейшая ошибка может привести к полному краху.

В этот момент Чжан Пин был полон размышлений о ситуации, но его мысли внезапно перенеслись на Ань Жань. Поколебавшись, Чжан Пин все же спросил Ван Цяо: "Как ты думаешь, велика ли вероятность того, что Ань Жань и ее парень Хуа Чэн из психиатрической больницы снова сойдутся? Я вижу, что эта девочка, Ань Жань, в последнее время становится все более одинокой, и мне ее искренне жаль".

Ван Цяо на другом конце провода помолчал некоторое время, затем медленно сказал: "В конце концов, это личные отношения Ань Жань, и мне трудно что-либо сказать. Трудно угадать, что у нее на уме".

Сказав это, Ван Цяо словно внезапно насторожился, его голос повысился на несколько тонов, и он с нетерпением спросил: "Что-то случилось? Почему ты вдруг так спрашиваешь?"

Чжан Пин тихонько вздохнул, вспоминая сцены прошлых дней, и сказал: "Несколько дней назад Ань Жань была обижена, и когда она плакала у меня на груди, я почувствовал, как ее руки, обнимающие меня, становились все крепче. Эта беспомощность вызывала жалость. Я подумал, может быть, она все еще не может забыть Хуа Чэна, или ей просто очень не хватает опоры".

Услышав это, Ван Цяо твердо сказал: "Несмотря ни на что, защити Ань Жань, не дай ей снова пострадать. Что касается ваших отношений, вы должны разобраться сами. Я не хочу видеть, как Ань Жань снова страдает".

Чжан Пин кивнул и ответил: "Я знаю, не волнуйся".

Чжан Пин подумал о том, как сильно беспокоится его старый друг Ван Цяо, и о том, что Ань Жань, молодая девушка, одна сталкивается с трудностями. Его сердце смягчилось, и он кивнул по телефону: "Хорошо, Ван Цяо, не волнуйся. Раз ты попросил, я, конечно, не буду сидеть сложа руки. Этой девочке, Ань Жань, нелегко, и я постараюсь ей помочь".

Сердце Ван Цяо согрелось, и он с благодарностью сказал: "Большое тебе спасибо, Чжан Пин. Я запомнил эту доброту".

Повесив трубку, Чжан Пин встал, поправил воротник, в глазах его светилась решимость. Он вышел из офиса, взглянул на уже установленные лампочки в компании Линхай и поехал в Торгово-промышленную палату.