Ань Жань тихонько похлопала Ван Цяо по плечу: «Ван Цзяо, не слишком переживайте. Давайте вместе подумаем, обязательно найдём подходящий способ, чтобы они приняли этот факт».

Ван Цяо слегка кивнул, в глазах его блеснули слёзы. Свет в зале заседаний всё ещё горел ярко, но душу Ван Цяо заволокли тучи. Он знал, что впереди его ждут ещё более сложные испытания.

В этот момент в зале заседаний головного офиса Банка Красной Горы царила атмосфера, давящая, как перед бурей. Резкий белый свет падал на сверкающий стол, а окружающие стены, украшенные картинами, повествующими о былом величии банка, сейчас словно беззвучно насмехались над нынешним положением дел. Председатель правления Чжао Цян сидел во главе стола, лицо его было усталым, но всё ещё излучало властность. Он легонько постукивал пальцами по столу, издавая ритмичный стук «тик-так», пытаясь разорвать гнетущую тишину.

Наконец, Чжао Цян кашлянул и низким, твёрдым голосом объявил: «После тщательного обдумывания я решил отправить вице-президента Чжан Пина во Внешнеторговую палату для согласования и подписания с Ван Цяо этого крайне важного договора». Его слова вызвали лёгкое волнение в зале, присутствующие переглядывались, в глазах их читались удивление и догадки.

Вице-президент Чжао Лэй, сидевший на другом конце стола, мгновенно помрачнел, лицо его стало таким мрачным, что казалось, с него вот-вот польётся вода. Он расширил глаза, пристально глядя на отца Чжао Цяна, и невольно сжал кулаки под столом, суставы побелели от напряжения. С трудом дождавшись окончания заседания, все стали выходить, Чжао Лэй резко вскочил и в два шага догнал Чжао Цяна, с гневом и обидой в голосе спросил: «Папа, что ты задумал? Такую важную, показательную возможность ты отдаёшь какому-то постороннему? Я же твой сын, такое дело, которое принесёт банку славу и расширит связи, должно достаться мне!»

Чжао Цян вошёл в свой кабинет, остановился, обернулся, в его глазах мелькнуло разочарование. Он пристально посмотрел на Чжао Лэя и медленно произнёс: «Ты всё ещё не понимаешь? Инвестиции в Группу Ян-хэ – это было судьбоносное решение для банка, я послушался твоего совета, и что в итоге? Теперь банк в таком положении, разве ты не понимаешь?» Едва заговорив о провале инвестиций в Группу Ян-хэ, Чжао Цян невольно повысил голос, усталость на его лице усилилась, словно он за мгновение состарился на несколько лет.

Чжао Лэй словно задел за живое, лицо его то краснело, то бледнело. Он, выпятив шею, повысил голос, в его словах проявилась вся безжалостность капиталиста: «Хм, прошлые дела лучше не вспоминать, а сейчас-то что? Ты ещё и деньги детям-рабочим в Боливии на зарплату отдаёшь! У нашего банка самих денег едва хватает, а ты помогаешь другим, правильно ли это? Что нам до этих бедных детей, лучше бы эти деньги вложить в прибыльные проекты, может быть, тогда банк и выправится».

Чжао Цян, услышав это, затрясся от злости. Он резко ударил по столу, и документы разлетелись по всей поверхности. «Мерзавец!» – заорал Чжао Цян, глаза его расширились, как у быка, он злобно смотрел на Чжао Лэя. – «Бесчеловечный тип, ты недостоин быть преемником! Наш банк достиг всего этого не только благодаря деньгам, но и благодаря социальной ответственности. Эти дети страдают, а мы можем просто стоять в стороне?»

Чжао Лэя парализовал отцовский гнев. Он застыл на несколько секунд, а затем на его лице смешались упрямство и стыд. Он фыркнул, развернулся и направился к выходу, с силой хлопнув дверью. Грохот прокатился по всему коридору.

Эту сцену случайно увидели несколько сотрудников банка, проходящие мимо. Они испуганно остановились, не зная, что делать. Только когда Чжао Лэй исчез за углом, они пришли в себя и зашептались, обсуждая происшедшее.