«Алло, это Сунь Жэн, вице-президент Группы Ян-хэ. Как дела у Ма Цзяцзя?»

В его голосе звучала тревога, смешанная с трудно скрываемым чувством вины. В трубке раздался спокойный голос врача:

«Пациентка всё ещё в реанимации, состояние крайне тяжёлое, мы делаем всё возможное…»

Дальнейшие слова Сунь Жэн уже не расслышал. В голове крутилось лишь: «всё ещё в реанимации». Он медленно повесил трубку, безвольно опустился в кресло, пустым взглядом уставившись в потолок. В душе у него бушевала буря противоречивых чувств. С одной стороны, он боялся, что Ма Цзяцзя умрёт, и тогда его грех – отравление – станет ещё тяжелей. Угрызения совести будут преследовать его. С другой стороны, он тайно радовался, что Ма Цзяцзя пока не сможет бороться с ним за право участвовать в конференции в Боливии. Но эта радость была омрачена бесконечным страхом и тревогой.

После короткого оцепенения Сунь Жэн резко вскочил. Он понял, что нельзя сидеть сложа руки, нужно действовать, чтобы стабилизировать ситуацию в компании. Он поправил одежду, глубоко вздохнул и быстрым шагом направился к конференц-залу.

Встречные сотрудники приветствовали его, но он лишь выдавливал из себя натянутую улыбку, которая больше напоминала плач.

В конференц-зале все уже давно ждали. Сунь Жэн уверенной походкой поднялся на трибуну, откашлялся и начал:

«Уважаемые коллеги, думаю, все уже знают, что директор Ма Цзяцзя внезапно заболела и сейчас находится в реанимации».

Он нарочито сделал паузу, окинув взглядом присутствующих и наблюдая за их реакцией. Сторонники Ма Цзяцзя выглядели обеспокоенными, перешёптываясь, остальные были ошеломлены и растеряны.

Сунь Жэн слегка нахмурился и продолжил:

«Как вы знаете, конференция в Боливии вот-вот начнётся. От неё зависит будущее Группы Ян-хэ в Южной Америке. Это очень важно. Сейчас Ма Цзяцзя тяжело больна, она не сможет поехать, а время не ждёт. Компания не может упустить этот шанс».

Он немного повысил голос, в его глазах загорелась решимость:

«Поэтому после экстренного совещания руководства компании я вынужден взять на себя эту ответственность и поехать в Боливию от имени компании».

В зале тут же поднялся шум. Сторонники Ма Цзяцзя, не в силах сдержать негодование, один за другим встали. Начальник отдела маркетинга громко крикнул: «Сунь Жэн, это слишком поспешно! Ма Цзяцзя тщательно готовилась к этой конференции, она разбирается в южноамериканском рынке не хуже вас, как можно так просто её заменить?» Другой менеджер по связям с общественностью поддержал: «Да, Ма Цзяцзя сейчас в реанимации, как вы можете принимать решение в такое время?» Упреки посыпались как из ведра, лицо Сунь Жэна то краснело, то бледнело, он сжимал кулаки, изо всех сил стараясь сдержать панику и гнев.

«Все успокойтесь!» – рявкнул Сунь Жэн. – «Я понимаю ваши чувства, Цзяцзя – наш хороший коллега, и я тоже хочу, чтобы она поскорее поправилась. Но интересы компании превыше всего, сейчас, в такой момент, нельзя из-за личных проблем задерживать важное дело. Я, Сунь Жэн, много лет работаю в компании, мой опыт и способности всем известны, я еду на конференцию ради будущего компании». Его слова звучали твёрдо, в глазах читалась непререкаемая строгость, он пытался таким образом подавить недовольство.

Внезапно сторонники Ма Цзяцзя хлынули в зал, как приливная волна, в их глазах горел огонь гнева, готовый, казалось, зажечь воздух в этом зале. Один из них шагнул вперёд, указал пальцем на Сунь Жэна и, дрожа от волнения, произнёс: «Сунь Жэн, не думай, что мы ничего не знаем, случай с Цзяцзя слишком подозрительный, не ты ли подстроил всё, чтобы заполучить место на конференции в Ла-Пасе?» Этот вопрос был как удар ножом, он напряг атмосферу в зале до предела.