– Я Сальват, – представился мужчина. Кожа цвета молочного шоколада и какой-то грусный слегка раскосый взгляд черных глаз резко отличал его от светлоэльфийских "манекенов".

– Лида, – вспомнила я.

– Мы едем в мою родную деревню. Там живет мой дядя. Он рыбак, пойдешь к нему в ученики. Он один живет, но тебя не обидит. Мирный он. – Сальват говорил как-то по-доброму, с тихой грустью.

– Угу, – кивнула я.

– По хозяйству будешь ему помогать, с бабками деревенскими не связывайся, ежели мать моя приедет – ей верь. Она баба хорошая и умная. С мужиками не спи, сожгут и тебя, и дядьку прямо в доме, пока спать будете.

– Угу, – кивнула я, округляя глаза.

– Готовить его научишь как раз, а то, как жена его умерла, он совсем исхудал. Он хоть и магически нормальный, не как ты, все равно хреново готовит. И это, не рассказывай ему, где меня встретила, я ему говорю, что на заработках в Облентии.

– Угу, – кивала я ему в ответ.

– Ты, наверное пустынник, раз так хорошо с приправами обращаешься, хоть внешне и не похожа. Я тоже метис, папка пустынник был, я вот совсем на дядьку не похож. Ты бы объяснила Ургкыху чего как, а то он совсем безвкусно готовит, – с надеждой обратился ко мне Сальват.

– Я попробую, – пообещала я.

На ночь мы остановились у какого-то пруда. Ургкых ушел буквально минут на пятнадцать в лес и вернулся с двумя зверьками, подозрительно напоминающими енотов. Он сел их разделывать, костром занялся Сальват, а босс куда-то пропал. Вернулся он уже к концу приготовления незамысловатого ужина, принеся в свертке какие-то синие ягоды. Помыв и попробовав их, я состряпала на скорую руку кисло-сладкий соус, и блюдо внезапно стало напоминать китайскую кухню. Впрочем, мужикам понравилось. Ургкых внимательно следил за каждым моим движением, казалось, он просто откладывал рецепт в зрительную память.

Спала я опять с боссом в обнимку, он закрыл меня собой от тлеющих углей костра и сжал в охапку. В шкуре было тепло, но я боялась, что в уши и нос кто-нибудь заползет, и потому почти совсем не спала. Утром мы завтракать не стали, лишь выпили какого-то бодрящего отвара и поехали дальше. После обеда добрались до деревеньки и сразу заехали в трактир.

Меня отправили в комнату снимать костюм и отпарывать брюлики. Хозяин трактира, после долгих уговоров, выдал иголку с ниткой, а пуговицы босс сам достал из своего кармана. «Вот я и нищая», – подумалось мне, когда я пришивала последнюю пуговицу, исколов все пальцы.

Глубоким вечером я сидела с напившимися вдрызг бандитами за самым темным угловым столиком трактира. Они поедали какую-то странную смесь из теста и мяса, напоминающую растекшиеся по сковороде пельмени. Среди этой братии выделялся орк – казалось, местная бормотуха его совсем не брала.

– Жалко мне тебя, – заплетающимся языком тянул Сальват, совсем потерявший человеческий облик. – Девка-то ладная, видная. Только вот не по вкусу всяким там высокородным эльфам. Видать, измывался над тобой твой хозяин, – он невнятно изобразил руками мою фигуру в воздухе.

– И еще семьи своей не знаешь, в детстве, видать, забрали. Одна дорога для немагичных – в постель к какому-нибудь богатею. Кто его осудит, если он не со своей женой спит, если по немагичным не поймешь? Жена только знает, да и та молчать будет, – совсем уж растекся он в пьяном бреду.

– Грыхтыкгругз! – рявкнул орк в ответ, с силой стукнув о стол деревянным кубком, который Сальват уже не мог удержать в руках.

– Разрушишь чего – сам платить будешь, – пробурчал босс, пытаясь утихомирить разбушевавшегося орка.

Посиделки оказались неожиданно полезными. Пьяных я, конечно, не люблю, но у этих язык точно без костей. Вот и родилась у меня в голове легенда. До чего же странные эти эльфы! Оказывается, мог и Антенчик со мной переспать, и никто бы ничего не заподозрил. И вообще, можно было развлекаться, а они меня совсем в заблуждение ввели! Сидела я, расстроенная и огорченная. Когда Сальват окончательно вырубился, орк понес его наверх как девушку, перекинув себе на плечо, чем вызвал у меня приступ дикого хохота.