– Мерхаба, дорогая Марта, – сказала она. – Пойдём пить турецкий кофе!

– Я пью чай, – в тон ответила ей я.

Мы вышли из отеля и пошли вверх по улице. Стояла распрекраснейшая погода. Я очень люблю Стамбул. Бывает так – приехал человек в какое-то новое место, и оно ему не зашло: или климат, или настроение не то, соседи паршивые, обидят как-то. Ну не его это место. Бывает раз – и всё, и на всю оставшуюся жизнь. Так и у меня к Стамбулу. Раз – и любовь на всю оставшуюся жизнь. Я не знала, идя с клиенткой пить чай, что уже через несколько минут я стану совершенно другим человеком. Мой мир изменится до неузнаваемости. Я получу источник дохода, профессию, хобби и смысл жизни. Мне и так было интересно, не скучно жить, но тот мир, который открылся мне, сделал меня другим человеком.

В кофейне за углом оказался невероятно вкусный кебаб, отличный кофе, похлава на пять с плюсом и очень весёлые официанты. Они улыбались, строили глазки, всячески старались угодить, в первую очередь моей клиентке. Клиентка, которая, так сказать, инициировала меня в мир создателей амулетов. Это было самое увлекательное повествование, которое я слышала в своей жизни.

– Ты же внучка Мубашир? – спросила она, и, не дождавшись ответа, накрыла мою руку своей. – Я её хорошо знала, у тебя глаза похожи с ней и вообще вы похожи.

«Что за бред, – подумала я, – турчанка знает мою бабушку. Сейчас ей девяносто четвёртый год, она никогда не была в Турции, а эта дама, конечно, никогда не была в России».

– Ты знаешь, – продолжала она, – у бабушки твоей всегда в роду была необычная одарённая девочка. Через поколение, через три. Ты та самая девочка. У тебя совершенно особый дар. Ты можешь сделать амулет, это редкая, совершенно невероятная профессия. Делать амулеты на финансовую удачу, на приток денег, на здоровье, на что угодно, также ты можешь сделать амулет на любовь. Но здесь есть одно “но”. За всю свою карьеру можно сделать три амулета на любовь. Один амулет ты уже сделала – это мой. Извини, но по-другому нельзя было тебя инициировать. Остаётся еще два, и ты можешь их использовать, когда захочешь, но я бы рекомендовала тебе оставить один для себя, а второй для своего сына.

– Ого, – подумала я, – вроде пока и планов рожать сына не было.

– Амулеты на финансы и денежные притоки, амулеты от сглаза, на снятие блоков ты можешь делать совершенно без ограничений. Я научу тебя, как это делать, как заряжать. Это будет моей платой за амулет, потому что самый первый амулет является самым сильным “De Flore”.

Мы провели в её номере весь вечер, ночь и половину следующего дня. Совершенно измотанная я вернулась домой, совершенно другим человеком. Человек с совершенно другим взглядом на жизнь.

Я еще некоторое время жила в Стамбуле и, когда учёба закончилась, вернулась в Россию. С тех пор прошла четверть века. Мои амулеты жили и работали по всему миру, они помогали людям, делали мир лучше. Единственное, что я не делала никогда принципиально, ни за какие финансовые возможности я не делала амулет на негатив. Это было совершенно не моё. И это тоже было определённой платой за полученные знания.

Я совершенно забыл про Злобову, но как-то ближе к лету она позвонила и попросила помочь ей с переездом. Выяснилось, что её мать, которая бросила их в раннем детстве, внаглую продала квартиру, в которой эта несчастная молодая мамашка жила. Продала цыганам, они вытолкали несчастную Злобову взашей вместе с грудным ребёнком. Мамашка, выручив пятьдесят тысяч, укатила в Италию с очередным любовником. Вот ведь старая стерва! Злобова сняла старую обшарпанную халупу неподалёку и переселилась в неё. Со всеми своими кровными пожитками. Руст, недавно женившись на дочери мэра, самоустранился. Я слышал, как он гнул пальцы в какой-то тусовке, что он никогда не видел своего ребёнка и не планировал его видеть вообще.