“Нормально так, оптимистично”, – оглядел я поражающее своей нищетой жильё. “Интересно, как здесь зависал Руст, в этой бомжачьей хате, весь такой гламурный до жути?” Подаркам моим искренне обрадовались. Я был поцелован в щёчку, напоён кофе и приглашён заходить в гости. Хорошо. Я был очень рад. Придя домой, я долго мылся в душе, кинул костюм в стиралку, хотел кинуть и ботинки, но вовремя понял, что итальянской коже придёт быстрая смерть. Развалившись на диване, я долго пытался сосредоточиться на чём-то итальянском с Белуччи, но перед глазами стояли длинные пальцы Злобовой без педикюра.

«Не влюбляйся, долбодон,» – сказал себе, закинул глицин и уснул.

За эту зиму я ещё несколько раз съездил к ней, отвозил еду, памперсы, иногда игрушки. Ребёнок рос точной копией Руста, но мне не нравился совершенно. Очевидно, ещё и потому, что тот умудрился кидануть меня на неприличную сумму, поганец, и свалить со всеми потрохами к конкуренту. Многолетняя дружба окончилась раз и навсегда. Честно, было даже и не жаль. Человек своего ребёнка предал, чего ждать для меня. Я так устал от этих воспоминаний, прилёг, уснул, разбудила медсестра. Пришёл мой друг Артур со своей тётей или старшей сестрой. Я знал, что её зовут Марта.

– Привет. Ты чё пугаешь? – проворчал Артур, – знакомься – Марта.

– Наслышан, – ответил я.

В нашем небольшом городе Марту знали, и особо к ней не лезли. Богатая, холёная, вхожая хоть в катран, хоть в мэрию. Никто толком не знал, каким образом она зарабатывала, но мужики вокруг неё опасались крутиться. Она держала ювелирный магазин и антикварную лавку. Не особо много по доходу, учитывая её образ жизни и манеру ходить в тапочках из соболей. Поговаривали, что она то ли мистик, то ли ведьма. Но лишние движения в её сторону не делал ни местный криминал, ни местная власть. Она не поздоровалась, просто села рядом на мою кровать, достаточно бесцеремонно меня отодвинула, сказала одно слово:

– Осень.

– Осень…

– А ты за ней не пошёл?

– Нет, – ответил я, – я уже несколько лет не иду за ней.

– Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил я, заметив краем глаза, что Артур тихонько ушёл.

Это был мой фетиш. Осень. С ранней юности я обожал это время года. Листопад, бабье лето, туманные утренние зори, как из пелены вырывающееся солнце, вечера, когда рано темнеет и резкий холод пощипывает лицо. Я, как больной, в это время шёл за ней, ехал в Новосибирск в конце августа, затем Екатеринбург, Уфа, Нижний Новгород, Питер, Прага, Париж, Барселона… Я шёл за осенью, ловил её запах, завершал в Стамбуле. Это был мой релакс. Последний раз это было три года назад.

– Я Марта, – сказала она. – У тебя блок на удачу. Я сделаю тебе амулет. Он стоит очень дорого. У тебя нет столько денег, за тебя попросил Артур. Через год ты вернёшь его мне. Если не сможешь, тебе придётся заплатить и оставить его себе. По рукам? – спросила она, улыбаясь.

– По рукам, – ответил я.

– Красивая, подумал я, – ни фига себе.

– Ну, тогда досвидос, – весело ответила она.

– А да, ты ей прокладки покупал? – спросила она, уже уходя.

– Покупал, – ответил я.

Дверь закрылась, я уснул.

Ну, что сказать про Димитрия. На парне, надо сказать, довольно обаятельном, был сразу заметен приворот. Такие делают, когда любовь между двумя людьми невозможна вообще априори. Кроме того, на нём был блок на удачу, все эти признаки вмешательства бабы-прорвы. Очевидно, баба была непростой. С цыганской кровинкой или начиталась какой-то дряни в интернете. Здорового парня довести до инфаркта, разорить состоятельного совсем в ноль – это было просто что-то совсем нехорошее. У меня совершенно неприятно засосало под ложечкой. Я не очень люблю делать амулеты в таких случаях. Но хода обратного нет. Я Марта. Сколько помню себя, я всегда делала амулеты. С раннего детства. В ход шло всё: бусинки, рябина сушёная, камушки, перья, пластиковые колпачки от ручек, – всё, что мог найти ребёнок.