– Фотографии принёс?

– Вот не гостеприимный ты, Махоркин. Злой. Может, я тоже кофю хочу.

– Остыло, пока ты добирался.

– Да ладно. Вот ваши фотографии. – Долговязый судмедэксперт вынул из папки стопку снимков и протянул Махоркину.

– Давайте уж мне. – Лена выхватила фото и впилась в них глазами.

Махоркин был прав – вглядываясь в то кровавое месиво, где должно быть лицо женщины, Лена почувствовала лёгкое головокружение.

– А вот предварительное заключение экспертизы. – Волков достал из той же папки сложенный вдвое лист бумаги.

– Уже? – удивился Котов.

– Ну пока тут некоторые кофеи распивают… – Волков многозначительно посмотрел на Махоркина, – мы – работники интеллектуального труда, делом занимались.

– Ладно, говори уж, не тяни.

– Зачитаю главное. – Судмедэксперт развернул лист и с выражением продекламировал: – Смерть наступила в результате множественных ножевых ранений. После смерти жертва была неоднократно изнасилована.

– Получается – он её сначала убил, – заключила Рязанцева, продолжая рассматривать снимки.

– На теле обнаружены следы побоев, а это позволяет предположить, что жертва сопротивлялась, – добавил Волков, – причём достаточно уверено.

– И, чтобы справиться, ему пришлось её убить, – продолжил рассуждения Котов. – По-видимому, она своим сопротивлением очень его разозлила. Балерины они на вид только хрупкие, но гоняют их там, в театре, как настоящих спортсменов.

– А почему мы решили, что это Лебедева? – Вопрос Рязанцевой прозвучал, как гром среди ясного неба. – У нас что, есть заключение дактилоскопической экспертизы?

– А кто ещё? – растерянно спросил Ревин.

– Я не знаю, но это не Лебедева. – Лена протянула фотографии Махоркину и повернулась к Котову. – Лицо, конечно, обезображено настолько, что сличить с портретом я не могу. Но ты сам сказал – на вид хрупкие… А теперь посмотрите на лодыжки и щиколотки трупа. У балерины щиколотки тонкие, а икры накаченные. Я почитала немного в интернете, так вот, в хореографических училищах ведут очень строгий отбор. Не каждая девочка может его пройти, здесь играют роль физиологические особенности строения. Хрупкость достигается не только ежедневными тренировками и постоянными недоеданиями, это врождённая особенность.

– Ну, глядя на Волочкову – этого не скажешь. Дама она достаточно видная, и формы у неё очень даже выдающиеся, – возразил Ревин.

– Потому из балета и попёрли, – глупо захихикал Волков.

– Волочкова стала жертвой интриг, – вступилась за балерину Рязанцева. – Возможно, её формы несколько не укладываются в установленные непонятно кем рамки, но это говорит только в её пользу. На своём примере она доказала несостоятельность этих критериев.

– Давайте всё же ближе к делу. – Направление разговора Махоркину не нравилось. – Значит, вы считаете, это не Лебедева. А что скажет судмедэксперт?

– Тело пролежало в воде несколько дней, могло разбухнуть.

– А сколько оно пролежало, удалось точно установить?

– Шустра ты, Рязанцева, вопросы задавать. Точно пока не установили, но дня три, не меньше.

– Мне надо взглянуть на труп.

– Да пожалуйста. Ещё есть желающие?

– Не, я вчера насмотрелся, я лучше ещё кофейку заварю, – отказался Ревин.

– Я пойду с вами, – шагнул вперёд Махоркин.

Зловещие стены морга излучали холодный ужас. В пропитанный формалином воздух подмешивался приторно-сладкий запах разлагающихся трупов.

– Вот тут она. – Волков подошёл к крайней каталке и приподнял простыню.

У Лены потемнело в глазах.

– Закройте. На это, действительно, невозможно смотреть.

– Я вас предупреждал, – тут же вставил Махоркин.

– Я хочу взглянуть на её руки и стопы. – Не дожидаясь Волкова, Лена сама приподняла простынь. Распухшие пальцы были синими.