– Ты не ответил мне насчет Лафре.

– А тебе есть до него дело? – не глядя на Шая, ответил тот.

– Допустим.

– Боюсь, что самому Лафре это неизвестно.

– Я знаю. – Шай опустил голову. – Эта тварь Аргани опоил его каплями «Чистое пробуждение».

– А я не о каплях. – Эльзахир скрестил руки на груди и посмотрел на юношу. – Даже когда у него еще не забрали воспоминания, Лафре не знал, что тебе есть до него дело. Ведь ты сам не раз утверждал, что тебе от него нужна лишь кровать.

– Да откуда тебе-то знать? – вспылил патриций. – И после этого ты говоришь, что не Маг?

– Я ничего не говорил об этом.

– Стало быть, Маг?

– И об этом не говорил. Это неважно. Как бы там ни было, Лафре – не твоя забота.

– Почему ты так говоришь? Я его увижу? Это ты знаешь?

– А ты хочешь его увидеть? Его? Или Мачео? Или обоих? Или же никого?

Шай не ответил.

Каравелла мягко приземлилась на траву. Как только спутники покинули борт судна, Шай разулся и ощутил босыми ступнями влажную живую прохладу травы. Ему казалось, что трава питает его силами. Он подошел к ручью и нагнулся к воде – из подернутого мелкой рябью водного зеркала на него смотрело его настоящее лицо. Он обернулся и увидел, что собственный лик вернул себе и Эльзахир. Зачерпнув студеной воды, патриций умылся и напился вдоволь.

– Ты знаешь путь к пиратам? – спросил Шай.

– Знаю. Мы пойдем пешком на самый север, чтобы остаться незамеченными.

– Ногами идти не меньше четырех недель, должно быть.

– Больше.

– Я могу призвать эрзальские ветра. Пытка, но лучше так, чем сдирать пятки в кровь.

– Призовешь, когда доберемся до северных притоков Арамея. Нам нельзя привлекать к себе никакого внимания, пока мы тут. Даже внимания эрзальских ветров. Тем более, ты слаб. А нам надо экономить силы. Не хочу потом тащить тебя на своей спине.

– А разве Магам не под силу тоже подчинять стихии? – поддел его патриций.

– Не под силу. Но об этом тебе лучше спросить Магов.

– А я и спрашиваю. Почему не признаться? Я говорю с тобой как с пятой ступенью, хотя уверен, что ты – третья.

– Можешь говорить со мной, хоть как с шестой. Мне все равно.

– А как хочешь ты?

– Я хочу молча, – отрезал Эльзахир, но в его голосе не было ни злобы, ни раздражения.

Залина стояла за прилавком. Огненным сферам словно было тесно в бескрайнем черном небе – они скучились прямо над головой девушки. Во всяком случае, ей так показалось. В такую жару работать было особенно тяжело. Не добавляло радости и понимание, что основная часть дня еще впереди. Воспользовавшись отсутствием покупателей, которые в этот непривычно жаркий день решили не тратить времени на приобретение тканей, Залина взяла в руку стоящий на прилавке глиняный кувшин с водой, наполнила им ладонь и умыла вспотевшее от жара небесных светил лицо. Вода, вопреки ожиданию девушки, оказалась нагретой в тепле. Но даже этого было достаточно, чтобы перевести дух и почувствовать облегчение, которое, впрочем, быстро прошло.

Залина задумалась о том, как трудно ей придется, когда живот станет совсем большим. Вчера вечером, лежа в кровати, она ощутила, что малыш впервые пошевелился в ее животе. И это был первый раз, когда Залина поняла наверняка – она носит настоящего, живого ребенка. То было ее дитя, а не пустота, на которую обречены все живущие в Земле Вдов женщины. Именно Залина, а не вдовы, познает радость услышать пронзительный крик своего малыша, как только он появится на этот суровый свет, и у нее непременно защемит в сердце от его звонкого, смешного плача. Она больше не имеет к вдовам никакого отношения. Или… имеет? Ведь это Баклий, отец ее ребенка, был пожран деквидами близ Земли Вдов, в клятом селе Хито. Вдова ли она? Получается, да.