Шевр, которого Лагей увел той ночью на поиски мамы, стоял на траве на своих коротких прочных лапах и монотонно жевал растительность. Да, отец Тиби ошибался насчет жука, ведь всем было известно, что шевры не питаются плотью, пропуская мимо рта даже стаю летящих мушек. Травы и воды было достаточно, чтобы это огромное мощное насекомое утолило голод. Лагей стоял рядом с шевром, медленно пережевывающим траву прямо с корнями, и гладил ручкой его жесткие, сложенные вдоль тела крылья. Кларена всегда жаловалась на плохой аппетит сына, едва ли не силой запихивая в рот Лагею лепешку. Сейчас, вдали от Байхиби, нелюбовь мальчика к еде играла ему на руку. Он ел ягоды, выкапывал палочкой мясистые земляные груши, не гнушался и травой.


К своим почти семи годам мальчик имел весьма отдаленное представление о географии Амплерикса. Мама часто рассказывала ему о Чистых горах, у подножия которых простирался Байхиби, о Королеве, о повелителях ветров. Когда он перед сном слушал очередной рассказ, то представлял себе, каким красивым и далеким был Гальтинг. Лагей мечтал побывать там, увидеть своими глазами настоящих ангалийцев, а не ту кучку высоких сребровласых дядек, которые жили в своих больших домах по ту сторону Арамея в Байхиби. Лагей был уверен, что здешние ангалийцы какие-то ненастоящие, ведь они не стреляли из изящных резных луков по мишеням, не играли с ветрами и ни разу не возносились в воздух, как и положено было любому нормальному ангалийцу. Сейчас, глядя на то, как его теплый огромный жук завершает трапезу, Лагей не мог даже подумать, что Гальтинг находится совсем недалеко от места их с шевром очередного ночлега.


Лагею нравилось искать маму в компании шевра. Жук не доставлял мальчишке никаких хлопот, не пугал Лагея и беспрекословно подчинялся маленькому хозяину всякий раз, когда Лагей дергал за веревку, прося жужжащее в полете насекомое опуститься на землю со своей небольшой высоты. «Жалко, что ты не умеешь разговаривать. Наверное, ты просто еще очень маленький. Но не переживай. Ты подрастешь, и я научу тебя говорить», – шептал ему Лагей, ободрительно похлопывая ладошкой по прочному корпусу тела шевра, пока тот медленно расправлялся со своей травяной трапезой.


Когда Лагей уставал идти ногами, а это случалось часто, он тянул к себе веревку, и шевр, издавая монотонную вибрацию, послушно приземлялся к мальчику. Лагей залезал в металлический ящик, привязанный цепями к мясистым лапам жука, и шевр, взмыв вверх, рассекал воздушную толщу. Лагей, ухватившись ручками за борта ящика, наблюдал с открытым ртом за тем, как под ними медленно проплывают деревья, маленькие озера, рвы и овраги. Лагей был уверен, что шевр знает, куда им надо лететь. Шевр же не имел об этом ни малейшего понятия. Но каждый новый день приближал их на несколько десятков миль ближе к столице Эрзальской долины – именно туда направлялся жук, руководствуясь чем-то, известным только одному ему.


Один раз шевр, проголодавшись, опустился на землю рядом с небольшой деревней, расположенной в плотном кольце леса. Когда они с Лагеем приземлились, и мальчик, закинув ножку, кое-как выбрался из своей металлической колыбели и спрыгнул на землю, вышедшие из леса местные жители замерли от ужаса. Не каждый день доводится увидеть, как с неба на землю спускается, заслоняя собой огненные сферы, крылатое чудовище, несущее на своих лапах дитя. Лагей со свойственной любому ребенку его возраста детской непосредственностью побежал к деквидам, а они, заорав, бросились прочь, в сторону густого леса. «Извините, – закричал Лагей им вслед, – а вы не видели тут мою мамочку? Нигде не могу ее найти». Один из жителей деревни, прижимавший к себе плетеную корзину, наполненную ягодами, застыл, услышав человеческую речь, и обернулся. Лагей стоял от него в нескольких метрах. Как только мальчик приветливо махнул ему рукой, бедняга, пятясь спиной к лесу, швырнул в него корзину и со звонким криком: «Мерсеби!» скрылся в плотном переплетении ветвей. «Какой глупый человек, – сказал Лагей, вздохнув. – Значит, мамочка была права. Она всегда говорила: если будешь плохо учиться в школе, то осла от стрекозы не отличишь».