– Я уверен, что совсем скоро вы снова с ним увидитесь, и он прижмет свою любимую дочь к себе и поцелует в ее чудесный лобик.

– Ты правда так думаешь? Или говоришь мне это, просто чтобы меня успокоить?

– Я совершенно искренне так считаю, Ваше Величество. Прижмите Королевский шарф поплотнее к шее – кровь быстрее остановится.

Но вместо этого девочка, напротив, размотала шарф и взглянула на него.

– Как странно, – сказала она, – обычно на шарфе много крови, ведь она так долго не останавливается.

– А сейчас? – спросил Далонг, вытянув шею и рассматривая Королевский шарф в руках Калирии.

– А сейчас на шарфе лишь маленькое кровавое пятнышко. И шея не болит так сильно, как обычно.

– А как вы себя чувствуете? Голова кружится? Болит? Ощущаете слабость?

– Немного ощущаю, кажется, – неуверенно ответила девочка, – а вот голова почти не болит.

– Хвала черному небосводу. Я очень рад. Возможно, целительные капли, которые изготовили Маги, наконец-то начали давать свой эффект.

– Вот только спать все равно хочется.

– Это как раз нормально. Тысячи лет Королевы Амплерикса предпочитали поспать немного после кормления Эксиля. И вам не следует бороться со сном. Сейчас попрошу Клиду подать вам ужин и уложить спать.

Отдав распоряжение Клиде приготовить Королеве еду, Далонг пошел в свой рабочий кабинет, расположенный напротив Престольного уступа. Комната была небольшой и всегда затемненной. Секретарий приблизился к окну, через которое открывался вид на Живую площадь, и стал пристально смотреть вдаль. Этот седовласый старец, служивший еще матери Калирии, Илпе Бальерос, любил стоять у окна и подолгу разглядывать Триарби. Ему казалось, что такое тихое времяпрепровождение позволяет ему забыться хотя бы ненадолго, чтобы мысли в голове не роились, как пчелы в улье, а дали ему немного покоя. Сколько королевских секретов прошло через его душу за время службы короне… Сколько грехов ему нужно было совершить, чтобы сохранить баланс власти на Амплериксе, особенно сейчас, когда на троне восседала слабая больная девочка, вынужденно покинутая отцом. Отвернувшись от окна, он взглянул на крошечную запертую каморку, находившуюся в этой комнате. Дверь в каморку была такой маленькой, что Далонгу приходилось сгибаться вдвое каждый раз, когда он, взяв в тайнике ключ от каморки, отпирал дверцу и проходил внутрь. Если первое время после их секретной женитьбы Клида пыталась выведать у Далонга, что же такое находится за дверью каморки, то впоследствии она поняла, что муж скорее распрощается с жизнью, чем ответит ей. Далонг ненавидел моменты, когда ему нужно было заходить в этот крошечный жуткий подвальчик. Еще больше в эти моменты он ненавидел себя.

***

Эрви и Лерия неспешно шли от Серебряной Слезы на запад – именно туда дули эрзальские ветра. Во всяком случае, именно так казалось путникам.

– Интересно, – задумчиво произнес сын Оды, – а что, если все это время андамит был в Триарби?

– Не знаю, Эрви, – вздохнула Лерия, – у нас нет иного компаса, кроме ветров.

– Но ведь дуновения ветров стабильно указывали на восток. А что может быть восточнее Серебряной Слезы?

– Восточнее Серебряной Слезы находится Земля Вдов.

– Но если серый камень был бы спрятан там, то почему сейчас ветер дует именно в сторону Триарби?

– Не знаю, дорогой мой. У меня нет и не может быть ответа на этот вопрос.

Эрви замолчал. И улыбнулся так, чтобы девушка не заметила. Брошенное ею «дорогой мой» отголосками звучало в его ушах, и от этого по телу разливалось неведанное ранее тепло.

На следующий день Лерия и Эрви набрели на маленькую деревню. Здешняя территория была густо окутана кустарниками, а трава тут была высокая и сочная, необычайно зеленая, почти без характерной для Амплерикса желтизны. Они подошли к домам поближе. Возле одного из них стоял старикашка и тяпкой рыхлил почву под своей диетрой. Хищная роза была лишена подвижности стандартным способом: врытые в землю деревянные ухваты сжимали бутон диетры у основания надежной хваткой.