Вожак стаи приблизился к малышке и стал на одно колено. От него пахло гнилью и сыростью. Как будто он был мертвым. Холодный и гнилой. Представьте, что чувствует девочка? двухметровый, тощий труп подошел к вам. Он провел внешней стороной ладони по её волосам, поправляя их там, где нужно. Лера не смогла сдержаться, хоть даже и прикусывала губы, начала плакать от страха. И издавала сдавленный скулеж.

Один из монстров заговорил с вожаком на непонятном Лере языке. Скорее это был даже не язык, а конкурс «кто кого пере рычит». Остальные краснокожие подхватили. Казалось, будто они говорят главарю, что пора устроить пир, где главным блюдом станет семилетняя, пухлощекая девочка.

Наконец убрав грязную, пахнущую гнилью когтистую руку он прорычал в ответ. Это было похоже на «нет» или «молчать». И тогда он сказал уже на человеческом языке.

– Она приведет к ним. – Ему сложно было говорить, но удивительно, что даже такие монстры могут понять, что лучше подождать и получить больше, в этом случае мяса, чем съесть маленькую девочку сейчас.

Лера оперлась о локоть и попыталась встать. Слова монстра она пропустила мимо ушей, сейчас это было не главное, это было не нужно слушать и думать об этом. Главный монстр, увидев это, сделал шаг назад. Девочка испугалась и приготовилась к худшему, но разве можно быть готовым к смерти? И он рыкнул на неё, как рычит бродячая собака перед атакой, если вы проявите к ней агрессию.

От страха девочка спотыкалась на каждом шагу, но уже бежала. Бежала без оглядки, без мысли о том, что её могут догнать. Сейчас малышка хотела быть как можно дальше от них, от монстров, от запаха гнили, который её окружал, от этого заманчивого красного цвета.

***

Спустя пару минут Лера была уже далеко. Не знала она, есть ли еще монстры за её спиной. Пытаются ли они догнать. А может на самом деле её уже разорвали на части? Сил бежать уже почти не осталось, и тут появилось здание, которое даже не окружал забор. Наверное, это выглядело странно, но еще удивительнее выглядела огромная дыра в стене. Несмотря на это, здание еще чудом держалось. Над главным входом боком висела, наполовину укутанная пылью и грязью, табличка «…СОШ №5». Наверное, раньше это была школа.

Дверь открылась с диким воющим скрипом. Плитка в холле сохранилась лучше, чем все остальное здание. В некоторых местах можно было увидеть даже свое отражение. Но малышка побоялась посмотреть на себя. Боялась даже вида глаз, которые будут пристально смотреть на неё. Она села на покалеченную временем лавку холла, точнее на одну дощечку, что осталась от неё, сомкнула в руках ноги, уперлась головой в колени и начала плакать. Пыталась тихо, но эхо даже шепот разнесло по всему холлу. Она плакала от безысходности. О чем можно думать, когда даже самым близким людям нельзя доверять? Когда тебя оставляют наедине с загнивающим миром, где ты в любой момент можешь стать обедом для прохожего. А может это не самое худшее? Малышка не замечала, пока убегала от монстров, что даже на стенах школы есть кровавые следы, будто тени людей. Что все это значит?

И вы говорите мне, что не стоит бояться смерти?

Сейчас Лера думала, что может быть хуже этого? И правда, наверное, уже ничего. Легче было умереть. И как нельзя, кстати, в лоб ей уперлось что-то твердое и холодное. Девочка не решилась поднять голову, но сразу поняла, что это ружье.

Бояться даже собственного отражения в грязном потертом зеркале. Бояться выйти наружу, взглянуть в лицо новому, пугающему миру и лишь подать ему уверенную ухмылку. Даже заговорить с каким-либо незнакомым человеком без страха быть убитым или в лучшем случае остаться без штанов. Вот чего люди боялись сейчас. Разве должен человек, чудо эволюции для которого животные инстинкты остаются позади даже в повседневной жизни, бояться взглянуть себе в лицо? Похоже, что сейчас, в новом тошнотворно-пугающем мире, эти инстинкты снова берут вверх. А если бы в ту страшную, последнюю войну люди не додумались спуститься в шахты и начать там новую жизнь? Что тогда? Отдали бы свои жизни на волю «управленцев мира», для которых это просто выпуск негатива? Для которых человеческие жизни стоят лишь на втором месте, где первое занимает собственное эго?