Наконец то, добравшись к своему подъезду, Давид еле поднялся по ступенькам на первый этаж и понял, что на третий он точно не доберется пешком. И что нужно вызывать лифт.

Огромные и тяжелые механизмы послушно заработали после нажатия на маленькую кнопку. Слушая, постукивание шестеренок и как гудит лебедка. Давид уперся одной рукой к стене, а другой рукой доставал смартфон из кармана, что бы глянуть на часы.

– Она наверное уже спит, может не стоит её будить.

Телефон выскочил из рук и уголком приземлился на бетонный пол. Дверь лифта открылась одновременно с тем как, покрываясь паутинкой, погас его экран. Матернувшись сквозь зубы, Давид поднял телефон и зашел в кабину лифта. Нажав на кнопку, он приказал механизмам поднять его на третий этаж. Двери захлопнулись и под ногами, нервно, задрожал пол.

Давид почувствовал страх, подобной тому страху, что настигал его во время авиаперелетов, когда самолет плавно набирал высоту, заставляя вжаться в кресло и крепко стиснуть пальцы, схватившись за подлокотники. Также хотелось, ухватился руками за стену, и прижаться спиной в угол дрожащей коробки. Давид старался собраться, и откинуть безосновательный приступ паники, а лифт продолжал свое движение.

Лифт тянется слишком долго, вызывая неприятное ощущение, того что это все сон. Очень даже реалистичный сон, брезгливо-страшно прикасаться к грязной и холодной фанере. Рывок, мигание лампочки, на мгновенье пропал свет.

Давида разбудил шум встречного поезда метро.

Сложно вспомнить все, о чем он думал однажды, а может быть и несколько минут назад, все мысли выворачивались в центрифуге турбулентности. Он, беспомощный пассажир, летящий в пропасть, цепляясь пальцами за гладкую поверхность, грязной фанеры. Лифт продолжает тянуться в верх, мигают лампы, тень давит с потолка… паника и сердце бьётся так, что вот-вот взорвётся.

На мгновенье все затихло, не слышно движения тросов. Вибрация стен и все вокруг, исчезло. Мигающий свет снова погас. Тьма и невесомость на короткое мгновенье охватили тело Давида…

– Станция «Золоти ворота». Прозвучало из динамиков.

Тусклый свет ламп резко ворвался в глазницы Давида, он интуитивно схватился за поручень, вокруг рядом стояли люди, кто то сказал:

– Смотри ка проснулся, удивительно, как это его в депо не заметили

Давид не услышал этого.

– Метро? Стоп я же на лифте поднимался…

Все ещё не понимая, что происходит, поддавшись движению толпы, он вышел, толпа пассажиров вынесла его из вагона, каждый торопился куда то по своим делам, но все двигались в одном направлении. Словно косяк селедки вырывался из консервной банки, организованным потоком, направляясь в новые сети…

Эскалатор, рекламные борды, лица встречных людей. Давид вцепился руками за поручень и изо всех сил пытался устоять на дрожащих ногах. Тошнота подходила к горлу, а голова болела, так как будто он пропустил несколько ударов от боксера тяжеловеса. Яркий свет раздражал глаза, картинка вокруг была смазанной, лишенной четких очертаний.

Где то играет скрипка. Ноты разлетаются и бьются о стены. Музыка звучит особенно магически. Давид проходит мимо комнаты, дверь приоткрыта, Мэри в своей смешной пижаме сидит на диване и в слезах слушает, как играет на скрипке David Garret. Давид делает еще несколько шагов, он хочет, но не может зайти к ней в комнату, толпа людей снова заталкивает его на ступень следующего эскалатора.

Выскочив на улицу, раздвигая людей в стороны, он вырывался из толпы, бежать не было сил, но он убегал, убегал прочь от собственного страха, от того что ему никак не понять. Окончательно выдохнувшись, он присел на холодный каменный парапет, голова все еще продолжала кружиться и пытала тошнота.