– Рина, я был созданием своей матери и воспитанником цирка… никогда не верил, что смогу полюбить, такой не имеет права любить.

– Олаф, любовь…

Он не дал мне возможности договорить, спокойным голосом продолжил:

– У колдуна не получалось забрать мою Силу, что-то шло не так, ритуалы не действовали. Он обращался со мной хорошо, часто повторял, что я ему не слуга, а друг. У него была дочь – очень красивая девушка, тихая, всё с книгами какими-то уединялась, а я грамоты не знал.

Странно он сказал последнюю фразу, что-то она значит в его повествовании. Так и оказалось:

– Агнешка всё чаще со мной гуляла по берегу пруда, помогала по хозяйству… яблоки любила собирать.

– Погодь… не та ли Агнешка, волос такой, как седина?

– Она.

– Олесь… так она же…

– Агнешка была дочерью своего отца.

Я не выдержала и закрыла руками лицо – она его предала, по указанию отца заставила его себя полюбить и предала. Твёрдые пальцы убрали мои руки и Олаф жёстко произнёс:

– Рина, не переживай – от того Олеся ничего не осталось.

– Осталось! Ты остался! Душа твоя израненная!

Он резко встал с колена и отошёл к стене. Я хотела сказать ещё что-то, но Мари схватила меня за руку, а Фиса зашипела на Олафа:

– Что ты, что ты…

– Фиса, пусть говорит… я дышу. Мари, я дышу. Олаф, говори.

Тёмные глаза стали совсем чёрными, и он быстро сказал:

– Говорить особо нечего.

– Она вышла за тебя замуж?

– Да.

– И ты отдал ей Силу?

– Не успел… Агнешка всё говорила о любви, но не смогла меня поцеловать. Из петли меня достал Амир.

И вдруг жёсткая усмешка изменила всё лицо, оно стало похоже на маску ужаса в театре:

– Кровь Амира победила моё физическое уродство – клыки и когти ничто по сравнению с тем, каким я был в человеческом обличье.

Конечно, он мне не доверял, беспокоился за Амира, что я разобью ему сердце, как когда-то с ним это сделала Агнешка. Я встала и подошла к нему, Олаф вытянулся во весь свой гигантский рост, но понял, что для меня высоко и опустился на колено. Положив ему руки на плечи, я прошептала:

– Она обязательно придёт.

– Кто?

– Она. Она уже ждёт тебя, как я ждала Амира. Ты её жди, а ещё лучше – ищи её, смотри вокруг, ведь женщине сложнее первой подойти к мужчине. Посмотри на Фису…

Я оглянулась на неё, а она повела плечиком и только залепетала:

– А что я, завсегда ведьма во всём виноватая…

– Ты же видел, как они с Робертом друг друга мучили, а всё потому, что Роберт не позволял себе…

– Ой, уж, сама на себя глянь…

– Мы с Амиром отдельная история… хотя, почему отдельная? Такая же. Поэтому, Олаф, у тебя есть несколько примеров развития событий, анализируй, делай выводы.

И засмеялась – Олаф то бледнел, то краснел, хлопал глазами и растерянно оглядывался, не совсем понимая, о чём я говорю. Мари тоже засмеялась, и куда делась дочь вождя, юная влюблённая девушка, счастливая в своей любви:

– Вот, Олаф, судьба твоя и решилась.

А он не выдержал, хриплым голосом спросил:

– Кто… она?

– Ну, тебе ещё имя назвать, да фотографию показать… хотя, неси карту.

Я сама не понимала, откуда во мне вдруг появилась такая уверенность, что точно могу указать место, где живёт судьба Олафа, но поддалась этой радостной волне и заявила:

– Жена вождя укажет тебе направление поиска.

И Мари меня поддержала:

– Олаф, пользуйся шансом.

Да и Фиса встрепенулась:

– Олесь, беги за бумажкой-то, пока пальчик Рины не остыл, она такая – то палец зудит, то колено.

Олаф не двигался, и я попыталась потрясти его за плечи, но ничего из этого не получилось, потому как он превратился в статую. Мари хихикнула и приказала:

– Виктор, карту.

В столовой появился Виктор и направил пульт на планеты, Земля опустилась над столом и на её поверхности проявились континенты. Ойкнув, я подошла к столу, подняла палец, но тут же его опустила: