И высоко подняла свой пухленький пальчик:

– Гарем. Жёны там свет белый не видели, пока не вынесут, вождь и не знал всех, а уж твой подавно…

– Почему это?

Неожиданно для себя я возмутилась: почему это Амир не ходил в гарем, игнорировал своих жён. А Фиса совсем развеселилась:

– Так и был всего ничего, двоих и заделал, а папаша его…

И замолчала, сжала губы, но нечего делать, опять проговорилась, пришлось признаваться:

– Амира из тридцати детёнышей выбрал, это токмо пацаны, а девок сколько?

– Тридцати?!

– Вот я и говорю – не ходил твой муж в гарем. А после Заряны ни разу и не был.

– А откуда ты это знаешь?

Не смутившись вопроса, Фиса посмотрела на меня мудрым взглядом всезнающей ведьмы:

– Сам сказал.

– Амир? Что не ходил в гарем?

– Заряна путь перекрыла.

Удивительный день. Амир чуть не убил меня в ледяной страсти, а потом выяснилось, что он не посещал своих жён в гареме.

Фиса осталась меня стеречь, села в кресло и заявила:

– Я тута посижу.

– Фиса, иди к Роберту.

Она улыбнулась, но покачала головой:

– Дела у него, вождь обложил. Спи, силы тебе надо беречь. Ясенька с Лёшей завтра возвернутся, спектакля будет.

Я решила пока не спрашивать о её отношении к Семёну, как всё происходит. Она выбрала Роберта, и ясно дала это понять всем, вождю в том числе. Как всё сложно, Амир никогда и никого не любил, и получил меня в подарок, но с условием, что полюбит, и я его полюблю, тогда… а что тогда, если он уже всё что можно от меня получил? Зачем меня спасать? И очередной раз рухнула в отчаяние – не стоит мне бороться за себя, только навлекаю опасность на всех. Я вдруг отчётливо поняла, что Амир уже не сможет никого убить, никого из ближнего круга. Если бы поддался Силе, то не стал сдерживаться, всё равно убил, судя по словам Роберта.

Фиса забеспокоилась, что я ворочаюсь, и подошла ко мне:

– Почто не спишь?

– Я не могу… Фиса, я не могу ему помочь… пусть бы убил, сегодня… я так испугалась…

Она тяжело вздохнула и села на краешек постели, погладила тёплой ладошкой по руке.

– Рина… жива ты, жива, токмо это помни, а вождь сам образует всё. Спектаклю для того и замутил, чтобы помощь себе изыскать.

– Помощь?

– А как ты мыслишь? Он и этих вокруг себя поставил, как Родю с Витьком, дабы никого не сгубить в беспамятстве. Особливо тебя.

Тяжело поднялась и отошла к окну, долго смотрела в темноту, а потом решительно вернулась и заявила:

– Ты об стену-то удариться не успела, Сеня тебя подхватил, пока остальные Амира держали. А головка кружилась от слабости… потому как жизнь свою отдала мужу.

Хотела ещё что-то сказать, но вдруг замерла и прошептала:

– Сюда идёт…

– Амир?

Мы обе посмотрели на дверь, и она распахнулась, гигантская фигура встала в освещённом проеме.

– Анфиса, свободна.

– Амир, Рина слаба…

– Свободна.

Она грустно посмотрела на меня и покачала головой, но не то время, и не тот Амир, чтобы сопротивляться его приказам.

– Фиса, иди, я с мужем поговорю.

Когда она вышла, Амир встал перед постелью и сложил руки на груди, а я откинула одеяло и сняла рубашку. Но голос мне отказал, и я почти просипела:

– Моё тело принадлежит тебе. Моя жизнь принадлежит тебе. Ты мой господин, а я твоя рабыня. И… моя смерть тоже принадлежит тебе.

Я говорила, не поднимая глаз на Амира, прикрывая руками грудь, низко опустила голову.

– Ты не рабыня.

Властный голос был спокоен, ни тени волнения.

– Ты моя жена.

– Рабыня.

Я подняла голову и повторила:

– Рабыня. Только рабыню…

– Нет.

Голос изменился, проявился какой-то странный звук, который удивил самого Амира, и он склонил голову. Я боялась нарушить тишину даже дыханием, в темноте мне не было видно его лица, но энергия давила всё сильнее. Наконец властный голос заговорил: