Воспоминанием, которое растворилось как дым под внезапным скрипом стула матери. Девушка суетливо стала помешивать сахар в кружке, стараясь не задевать ложкой края, и даже не осознавала, что сахара в чае нет. Сделала первый глоток. Обжигающий ком прошелся по горлу, выбив нежданные слезы. Совладав с собой, Вероника бросила быстрый взгляд на мать. Та рассматривала трещинки в скатерти из клеенки. Девушка незаметно ощупала нёбо и высунула кончик языка, чтобы унять надоедливое жжение. Подняв глаза, она натолкнулась на взгляд, который полоснул ее равнодушным металлом. Мать, не отрываясь, следила за ней, будто хотела высказать все, что накопилось. Вероника поняла, что избежать давно назревающего разговора не удастся. Она мысленно помолилась в пустоту, обхватила горячую кружку двумя руками, почти обжигая ладони, и слегка кивнула матери, давая понять, что теперь она готова.

– Что ж ты у меня такая бестолковая, – вздохнула мать и покачала головой, но глаза резко потеплели, словно сезон ненастий внезапно закончился ранней весной. – Раз все равно прогуливаешь учебу, хоть бы работать пошла, а то я тебя на своем горбу уже сколько лет волоку, а проку никакого!

Голубоватый экран старого ноутбука показывал вкладку с сайтом поиска работы. По совету матери Вероника решила устроиться в кафе. Все-таки близко к получаемой специальности, и неважно, что учеба задвинута на второй план.

Вероника устало вздохнула и опустила голову на стол. В детстве она часто фантазировала, что отец – король маленького островного государства, сплошь окруженного морем. «Твоими писульками счета не оплатишь» – звучали в голове колкие слова матери. Ну почему ее отец всего лишь последний трус, сбежавший, едва Нике исполнилось полгода?! Сколько бы фантазия ни рисовала солнечную встречу с тем придуманным королем, мать уже давно подсыпала ей в чай горькую правду реальности – отец устал от постоянного давления и непрекращающихся криков болезненного ребенка. Однажды вечером он просто не вернулся с работы. Оставил записку в почтовом ящике, чтобы его не искали. Судебные приставы его, конечно, искали, чтобы потребовать причитающиеся алименты, но отец как сквозь землю провалился. Внезапно уменьшившейся семье Новап приходилось рассчитывать только на собственные силы. Фамилию, доставшуюся вместе с гордостью и упрямством от родителей-поляков, мать Вероники менять не стала. Как не стала дожидаться, когда муж все-таки снизойдет до хотя бы малейших выплат – почти сразу устроилась нянечкой в детский сад. Так ребенок всегда был под присмотром, а по вечерам добрая женщина-повар разрешала забирать остатки еды. Имя отца никогда не упоминалось в их доме. Вскоре Вероника забыла о его существовании, перестав задавать матери неудобные вопросы, которые все равно оставались без ответа.

Ну, спасибо, папа, за счастливое детство! Теперь приходится проводить часы за листанием страниц сайтов и обзванивать потенциальных работодателей, круг которых стремительно сужался, потому что Веронике было всего семнадцать. Единственное место, где с ней хотя бы согласились встретиться, – небольшой бар, приютившийся в лабиринте центральных улочек. Собеседование назначили на следующее утро, но девушка не теряла надежды найти запасной вариант на случай отказа. Ей показалось странным, что ее пригласили, не спросив про возраст и опыт работы. До этого она пробовала устроиться помощником повара в столовую, где проходила практику, но даже там ей сказали подождать до совершеннолетия, которое наступит в конце апреля, а на улице еще только дождливый октябрь.