. Сам Кукатас однозначно поддерживает «мягкий» вариант мультикультурализма, хотя и отмечает его ограниченность в качестве практической политики. Отсюда показательный вывод исследователя о приоритетной значимости мультикультурного общественного дискурса, а не государственной политики: «Идея мультикультурализма, в той степени, в какой она отражает философскую позицию, а не просто конкретный политический курс, знаменует собой отход от различных иных точек зрения в пользу концепции открытого общества»[25]. Стоит отметить, что скептическое отношение к мультикультурализму как государственной политике становится в последние годы все более распространенной позицией среди австралийских исследователей. Переломное значение в этом плане имела публикация в 2008 г. сборника статей под редакцией Дж. Леви, в котором канадская, американская и австралийская теория и практика мультикультурализма были подвергнуты критическому анализу с точки зрения задач политической интеграции общества, укрепления социальной солидарности и национальной идентичности[26].

Европейские ученые обратились к теме мультикультурализма лишь с конца 1980-х гг. Как правило, их исследования отличались более академическим стилем, направленностью на изучение мультикультурализма в широком философском, историческом и идеологическом контексте. Ярким примером такого подхода стала концепция шведского исследователя Йорана Терборна, занимающего в последние годы пост профессора социологии Кембриджского университета. Терборн выделяет четыре типа мультикультурных обществ: «досовременные империи», иммигрантские колонии, постколониальные общества и постнациональные сообщества, возникающие в результате множественных миграционных процессов. Во всех этих случаях мультикультурализм ассоциируется с разнообразными моделями межкультурного взаимодействия – как успешными, так и потерпевшими историческое поражение. Однако Терборн считает, что современный мультикультурализм приобрел особое качество, превратившись в одну из ключевых проблем политической теории и социальной философии. Причина заключается в том, что концепт мультикультурализма сосредотачивает в себе вопросы, принципиально значимые для понимания современных социальных процессов: изменчивости и стабильности культурного пространства, «глобальной гибридности», «напряжения между аутентичностью культуры и ее адаптивностью». В итоге мультикультуралисты оказываются вовлечены в полемику между примордиалистами и конструктивистами, которая имеет принципиальное значение для современной социальной науки. «Мультикультурные общества и движения представляют собой вызов традиционной политической философии, социальной теории и политической идеологии Запада, занятым теперь проблемой значения культурной идентичности и функционирования культур, адекватным конструированием политической жизни», – пишет Терборн[27]. Опыт американского мультикультурализма, по его мнению, имеет особое значение в контексте современных общественных дискуссий, поскольку утверждение мультикультурализма в США изначально определялось «политикой идентичности»[28]. Поэтому американский мультикультурализм тесно связан не только с проблематикой межэтнических отношений, но и с движением за гражданские права, феминистской эмансипацией, сексуальной революцией. Таким образом, американский мультикультурализм – это вызов монокультурности общества как таковой. И в этом качестве он «стал важным основанием для выработки новых и более глубоких объяснений человеческой мотивации, социального и политического порядка и членства в коллективе»