Тут поморщился второй участник встречи. И недовольно спросил:

– Чего вы хотите? Денег? Так надо ещё показать свою полезность. Особенно учитывая вашу репутацию.

– Нет, господа. То есть, деньги мне тоже понадобятся, но это не главное. Прежде всего, мне нужна информация. Вся информация о наших с вами врагах. Сам я тоже умею её добывать, но мои ресурсы не так велики, как у тех, кого вы представляете. Во-вторых, мне потребуется ваше влияние на прессу. Мы будем очернять и компрометировать Столыпина, Воронцовых, их близких и партнеров, функционеров Прогрессисткой партии, и наконец, при нужде, достанется и Великому Князю.

– Это всё? – серьёзно переспросил представитель аристократов.

– Нет! Главное – мне и моим людям понадобится защита от преследования полицией и жандармами. Сами понимаете, организовать его нашим врагам не так сложно. Тем более, что я хочу не только обвинять Воронцова в том, что он продаёт стратегическое сырьё нашим врагам, но и организовать материал для этого.

«Купец» понятливо смежил веки, а вот Меньшиков сначала несколько мгновений недоуменно смотрел, и лишь потом догадался, что их гость планирует зарабатывать контрабандой. Да, при этом деньги ему не так важны, как покровительство.

– А вторая линия атаки будет на все неуспехи нашей армии. Вот, к примеру, почему нет наступления на Кавказском фронте? За всё на Кавказе отвечает Наместник, так что мы можем аккуратно, не высовываясь, обвинить Воронцова-Дашкова в том, что он много строит, но совсем не наступает!

Говорят, тяжелее всего ждать и догонять. Поручик Сергей Щетинин знал об этом не понаслышке. Вот и последние дни их полуэскадрилье[40] приходилось ждать. И что самое обидное – неизвестно, дождутся ли.

Во время сражения при Саракамыше[41] «родная» российская пресса так изгваздала репутацию Наместника Кавказа Воронцова Дашкова и Кавказской Армии, что хотелось плеваться. И с чего бы? Ведь Русской армии удалось сорвать планы турок по захвату российского Закавказья и перенести боевые действия на территорию Турции. Так нет, основным рефреном было «бездействовали и дождались»!

Разумеется, все они хотели реабилитироваться, но сухопутному наступлению серьёзно мешали «Гебен» и «Бреслау». Сергей и знать не хотел, как их переименовали турки, всё равно командует ими германский адмирал, экипажи там – в основном немецкие, да и войну они начали именно в интересах Германии, а не Турции. Вот именно этих разбойников они и поджидали на своих верных «Беломорах». Щетинин лично поучаствовал в разработке[42], а потом и серийном изготовлении этих торпедоносцев, и ему не терпелось испытать их в бою.

Впрочем, штабс-капитану Александру Прокофьеву-Северскому[43], его соратнику по разработке этих машин, который со второй полуэскадрильей дежурит сейчас под Батумом, хочется того же. «Посмотрим, кому из нас улыбнётся фортуна!» – философски подумал про себя Сергей.

– Тра-та-та! Тра-та-та! – пропел горн сигнал к боевому вылету.

Сергей присмотрелся, что там передает сигнальщик.

– Третье и четвертое звено – на взлет! Взлетаем в установленном порядке! Эшелон – двести метров! Курс на цель – зюйд!

Как хорошо, что у «Беломоров» рации установлены на каждой машине. Да, слабенькие, голосовая связь даже в идеальных условиях возможна не далее полусотни верст, а связь ключом возможна только с машин командиров звеньев. Правда, уже на четверть тысячи километров.

– От винта! – скомандовал он несколькими минутами позже и начал рулить на взлёт. Командирская машина взлетала первой.