Да и дрова перетаскать бы в сарай. В тот угол, где крыша ещё не течёт. Хватит мне их примерно на неделю, а вот дальше… Если буду экономить, хватит на две.
От этой мысли стало неуютно. Получается, моя жизнь разделена на какие-то отрывки. На неделю есть, а дальше… Никакой уверенности в будущем, и как это исправить, я не знаю. Инквизитор уехал, так что он больше не заступится, да и опасно это — иметь такого человека в заступниках. Продавать свою еду как лекарство? Так не купит никто, обижены и боятся.
Занеся в дом то, что нужно, я натаскала воды и растопила печь. Теперь можно посмотреть, что в том свёртке.
Я покрутила его в руках, отмечая бумагу удивительно хорошего качества. Да и лента шелковая, яркая. Дорогой свёрток, оттого и открывать страшно.
Дёрнула за тесёмку, развязывая. На колени тут же упала записка, а в свёртке оказалась довольно обычная ткань нежно-голубого цвета. Небольшой квадрат, как пелёнка.

Или… Это и есть пелёнка? От графской семейки? Но они прогнали нас, вряд ли они одумались.
Но вот только больше не от кого получать такие дорогие подарки.

Подняв записку, медленно вчиталась в строки.

“Эта пелёнка магическая, с наложенным заклинанием для самоочищения. Маленькому графу не пристало лежать в мокрых пелёнках.”
И подпись.
Одна единственная буква — И…

Записка вывалилась из дрожащих рук.
Инквизитор…
Он позаботился о нас так, как не заботился ещё никто в этом мире.
В носу защипало, но я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться снова. Но я запомню эту доброту и буду благодарить, хотя бы мысленно.
Искупав сына, я закутала его в новенькую пелёнку. Теперь осталось не поглядывать на неё каждую минуту, интересно ведь!
Чтобы не сидеть просто так, я искупалась сама и прибрала бардак. Да, отсутствие уборной сильно напрягает. Как и вечно мокрые полы на кухне.
Перебрав и разложив сыпучие продукты на полках, я обвела кухню придирчивым взглядом. Уюта бы побольше, но почему-то не хочется. Может, потому что мне хотелось быстрее уехать?
Дождаться бы Авелину…
Просидев ещё час, я поняла, что пора выйти на улицу. Подруги нет, но у неё есть коза и куры, которые сами себя обслужить не могут. Позвав Серого с собой, я собрала Тёмку и вышла на улицу. Мне предстоит пройти по всей деревне под ненавистными взглядами односельчан. Вспомнив о кольце и пелёнке, я уже не хотела опускать взгляд и сжиматься.
Я невиновна!
Невиновна в том, что произошло!
Меня не за что наказывать, и стесняться мне нечего!
Я шла вперёд, не глядя по сторонам. В одной руке несла Тёму, примотав к себе куском простыни на манер слинга. Вторая рука лежала на холке Серого. Он защитит… Волк делился со мной храбростью, не отходя, следуя вплотную ко мне. Словно натренированная собака.
Когда деревня осталась позади, я облегченно выдохнула. Мне всё равно не по себе, сколько бы я ни убеждала себя в обратном.
— Ну что, Серый, пойдём, накормим живность…
Куры возмущенно квохтали, и я их прекрасно понимаю. В самодельных гнёздышках лежали яйца.
Подумав, я взяла в сарае корзину и сложила яйца. Насыпав зерна, я сходила к колодцу и набрала чистой воды. Им надо…
С козой всё обстояло хуже. Пришлось укладывать Серого на дощатый помост, а рядом в пустой ящик класть Тёму. Иначе загон не вычистить с ребёнком на руках.
— И что мне делать? — нервно рассмеялась я, когда солома была сменена, а животное накормлено.
Коза мучилась…
Необходимо опустошить вымя, только я видела, как доят коров, только по телевизору. Сама ни разу. А это даже не корова…

— Давай попробуем, — пробормотала я, ставя скамейку рядом и беря небольшое ведёрко. — Вроде ничего сложного.