Как и во многих подобных случаях, Эйхман срывается на беззащитных людей, пользуясь своей безраздельной властью и, по-видимому, испытывая наслаждение от демонстрации зависимости от него, от каждого его слова или движения. Имеются воспоминания тех, кому пришлось столкнуться с Эйхманом. Они представляют несомненную ценность, так как описывают то впечатление, которое он производил. Это интересный материал для последующего сравнения с теми ощущениями, которые вызывал Эйхман, сидя уже в стеклянной клетке в зале иерусалимского суда. К вящему удовлетворению исследователей, сохранилось немало воспоминаний людей из различных социальных слоёв, различного происхождения и социального статуса о встречах с Эйхманом.
Норберт Вольхайм [Norbert Wolheim] родился в Берлине, закончил университет. Он не верил в то, что немцы могут сотворить с евреями нечто ужасное, и оставался в Германии до 1943 года, участвуя в работе Центрального еврейского комитета и работая на военном заводе. Он выжил в концлагере и после войны эмигрировал в США. В июне 1940 года его пригласили в гестапо. Четыре часа, которые он провёл там, он никогда не забывал:
Сначала они заставили меня подождать час; потом меня сфотографировали, а после этого мужчина лет тридцати двух открыл коричневую дверь и вышел из одной из комнат. Он сделал мне знак пойти с ним. Это был Адольф Эйхман. Дверь за нами закрылась, и я остался один с ним. На стене за столом висела большая фотография Гитлера. Он говорил очень вежливо и произвёл на меня хорошее впечатление – молодого, умного и работоспособного человека. Сначала он хотел, чтобы я рассказал ему о себе, а потом он спросил меня о моей работе в ЦК. Во время нашего разговора Эйхман достал из своего стола досье с документами и письмами. По прошествии некоторого времени он пробурчал: «Нам нужно будет найти решение еврейского вопроса».[176]
Тогда для Вольхайма эти слова не имели большого значения. Он думал, что у Эйхмана действительно были добрые намерения, что на этот раз на его пути оказался молодой умный немецкий офицер, который попытается найти приемлемое для немецких евреев решение. Вольхайм был разочарован. В 1943 году его отправили в Освенцим, и только тогда он понял, что на самом деле имел в виду Эйхман, говоря о решении еврейской проблемы.
Эйхман везде, где возможно, отрицал своё личное участие в убийствах, повторяя раз за разом, что он не убил ни одного еврея. Вероятно, существовал всё-таки один свидетель, о котором говорится в книге «Министр смерти», вышедшей в свет в 1960 году, т. е. в том году, когда Эйхман был похищен израильскими агентами из Аргентины. Этот человек, раввин, проживавший после войны в Филадельфии, остался анонимным.[177] Его повествование леденит кровь от ужаса… Несмотря на неизбежный натурализм привожу полное изложение. Итак, этот неизвестный рассказывает:
Весной 1943 года я видел, как палач Освенцима застрелил семимесячного ребёнка до смерти. Я видел, как Адольф Эйхман снял с пояса пистолет, пошёл, улыбаясь в сторону младенца, прижал ствол немецкого люгера к голове ребёнка, затем повернулся к эсэсовцу и говорит: «Вот способ, как сделать это».
Затем он нажал на курок. Полуголодный младенец перестал хныкать – ему было спокойно. Я знал об Эйхмане ещё до того, как большая часть мира начала осознавать, что этот безумец существует. Я впервые услышал о нём в Праге. Я был бизнесменом в тридцатых годах, и мне довелось побывать на собрании, на котором должен был выступить Эйхман.
После встречи меня представили Эйхману как «…важного еврея в общине».