– Пейдж, кажется, я нашёл нам замену Гранта. Сейчас приеду и всё расскажу! – в момент произнесения этих слов машина уже выезжала с парковки.

– ПЕРСИ, НЕ…

Да кого интересовало, спит Пейдж или нет: «ранчеро» уже двигался в направлении их совместного жилища.

Номер Фрейи, как можно было предполагать, прошёл вьетнамскую войну, все 20 лет, в одиночку. Разбросанные бутылки из-под пива и вина, окурки, потушенные о прикроватный столик, сорванные занавески, телевизор, не работающий с открытия мотеля – не хватало только запаха напалма и пустых гильз. Она старалась не обращать на это внимание, используя деревянную «пепельницу» как подпорку двери. На кровати не проводили химическую обработку от бактерий, поэтому спать приходилось в одежде, включая обувь. Так делал каждый, кто заселялся в мотель, и Фрейя Купер исключением не стала. Укладываясь на тёмно-синее одеяло, Фрейя достала из левого кармана брюк небольшую фотографию. После покупки своей машины её с сестрой сфотографировали на полароид, о чём свидетельствовали белые рамки по бокам. Покрутив фото в руках, она прочитала надпись на обратной стороне вслух:

– «Всегда оставайтесь такими счастливыми», – истерически ухмыльнувшись, Фрейя отложила фотографию на свободную часть кровати. – Прости меня… моя Шарлотта.

Закрыв лицо руками, она начала плакать. Так тихо и осторожно, словно взмах крыла маленького вьюрка, отставшего от своей стаи. Кажется, птицы тоже могут плакать – просто люди этого не видят или не хотят видеть. Да и другие птицы, недавно являющиеся самыми близкими, уже успели его забыть, пролетая милю за милей над пустыми и бездушными полями штата Айова. Перемещаясь с ветки на ветку, вьюрок пытается найти их, до конца не понимая, что попытки эти тщетны. Он останется один, прожив ещё пару дней, а потом… его подстрелят на одной из ферм, полностью прошибая небольшое тельце дробью из Remington 1100. Ни дробь, ни помповое ружье, ни тот, кто нажимал на его курок, никогда не поймёт и даже не подумает, историю какой жизни они оборвали.

***

– ПЕЙДЖ! ОТКРЫВАЙ! – Перси уже орал в белую дверь двухэтажного дома. Он имел расположение, схожее с амбаром в Сторм-Лейке: вокруг тоже не было ни души.

Дверь открылась на расстояние, которого едва хватило бы для прохода муравья, но, завидев свет от лампы на кухне и небольшую часть причёски Пейдж, Перси выбил кусок дерева и влетел в дом.

– Значит, я ехал по улице, где… ну как его… ты поняла в принципе. Слева стояла машина, я остановился на светофоре, потом из бара вышла девушка и попыталась её завести. У неё не получалось, я подошёл и предложил свою помощь. Мы, вроде как, разговорились. Её Фрейя зовут и она из Сторм-Лейка, у неё ещё сестра умерла, она поэтому переехала сюда, нигде не работает и живёт в мотеле на окраине… Название забыл… А, точно – «Skyline». А машина… Это «челленджер» то ли 1970, то ли 1971 года – я так и не понял. Суть в том, что она нам идеально подходит!

– Перси, ты обдолбанный?

– ПЕЙДЖ! ДА КАК ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?! Я серьёзно говорю, мы должны её взять! – Перси путался в своих словах, настолько сильно он хотел поделиться открытием. Но сильнее этого он хотел, чтобы Пейдж его поддержала.

– Кого взять? Какая нахер Фрейя? Какой ещё «челленджер»?

– Ты меня вообще слушала?! Я ехал…

– Да слышала я, не в этом дело. Для начала сними с себя грязную одежду. Ты снова успел в пыли изваляться, как я вижу. На кухне переговорим, потому что из твоих слов я ничего не поняла. Там всё заново нормально расскажешь.

Пока Перси пытался найти намёк на чистую одежду в своём шкафу, Пейдж смачивала виски холодной водой из раковины на кухне. Трезво слушать историю своего коллеги она не хотела, поэтому, не дожидаясь, сделала несколько глотков из бутылки виски. Иногда еды в холодильнике было меньше, чем алкоголя.