Сплетни и домыслы, конечно, интересовали Павла, но он быстро начинал скучать. А попытки Ирины свалить вину на Елену казались слишком притянутыми за уши, поэтому, выждав паузу в монологе женщины, Павел коротко рассказал о символизме убийства.

– Что вы думаете насчёт крыльев и цветов? – спросил он.

Ирина была заметно раздражена тем, что её перебили, однако вслух своего недовольства высказывать не стала. Вместо этого она несколько секунд подумала, прежде чем ответить.

– Тут сложнее. Мотивов для убийства у половины города было полно, а вот для подобного символизма… И вообще, разве это не работа следователей или детективов всяких? Я не собираюсь вашу работу за вас выполнять. Вам вообще-то платят.

– Свою работу я выполню, можете не сомневаться. План опроса свидетелей и других лиц есть в моем регламенте. Можете изучить, чтобы лучше меня контролировать.

Павел знал, что никакого регламента не было, но знала ли Ирина? Она занималась в основном недвижимостью и вряд ли досконально изучала другие законы. Женщина тут же с недовольством вздёрнула подбородок, но не стала спорить дальше.

– Это всё? – с оттенком злости спросила она.

– Где вы были этой ночью?

– Меня уже в чём-то подозревают?

– Если вам не нравится отвечать на мои вопросы, вас вызовут в участок.

– Была дома. Одна. Проснулась час назад, выпила смузи и собралась на тренировку.

– Благодарю. Если появятся вопросы, я позвоню.

Павел вышел за дверь так быстро, как только мог. Неприятный осадок от общения с Ириной растворился, стоило ему покинуть подъезд.

После разговора с тремя разными женщинами он понял только одно: все трое врали ему. Это лишь доказывало, что разобраться в этом деле будет крайне сложно.

Написав Никите, что он ненадолго заедет домой, Павел выехал из района многоэтажек и направился в свой.

Он оставил машину возле дома и зашёл внутрь. С кухни доносился хруст и звук чужого голоса, Павел скинул верхнюю одежду и пошёл туда. Георгий бессовестно поедал его любимые чипсы с паприкой под какое-то дурацкое кино.

– Я думал, ты до вечера на работе, – обиженно процедил Георгий.

– Это не значит, что ты можешь сидеть у меня дома и воровать мою еду.

– Они мне случайно на глаза попались. Опять оставляешь всякую вкуснятину на видном месте. Я вообще-то у тебя куртку забыл, так что приходил за ней. А чипсы были такими соблазнительными, что я просто не смог устоять…

– Перед Семёном ты тоже устоять не смог? Или руки не удержались?

Георгий быстро выключил телевизор и встал.

– Теперь счастлив? – спросил он угрожающе тихо.

Павел хмуро проследил за тем, чтобы Георгий покинул его дом. Как только за ним закрылась дверь, следователь выдохнул и сел за обеденный стол. Чипсы были съедены наполовину; он высыпал их на тарелку и съел несколько штук. Те показались совершенно безвкусными.

Павел сомневался, что Елена или Ирина могли сделать что-то подобное с телом Семёна. А вот с Елизаветой Петровной стоит быть осторожнее. Она была вдовой какого-то давно убитого бандита, кроме того, поддерживала стабильно плохие отношения с Мстиславом. Это делало её женщиной опасной. Хотя она была одного возраста с бабушкой Павла, мало кто обманывался её показной добротой. Елизавета Петровна имела острый ум и крепкую волю. Она не сдала своего мужа, когда к нему приезжала полиция; помогала ему прятаться от терроризирующей Птицын банды Мстислава. А потом подстроила аварию, в которой погибли его убийца с женой.

Странно, что жители Птицына давно перестали пугать Павла. Может, потому что он давно стал одним из них?

Глава 3. Пустая злость

18 августа. Утро.

Ульяна припарковала машину возле ворот бабушкиного дома. Она осмотрела две колеи примятой травы, оставленные недавно уехавшей машиной, и вошла в калитку. Елизавета Петровна уже встречала внучку на пороге, слегка жмурясь от поднимающегося солнца.