Головоломка почти околдовала, но тут его внезапно укутало облаком студёного воздуха. Пот на спине и лбу Гарри превратился в холодную плёнку. Чары тут же развеялись. Пальцы Д’Амура разжались (на этот раз по его приказу) и упустили шкатулку наземь. Она ударилась о пол с удивительным звуком – в узком проходе громыхнуло так, будто упало что-то большое. Вернулся Стринг Ярт.

– О, да чтоб тебя, – проворчал Гарри.

К его удивлению, последовал ответ. Две баночки на верхней полке опрокинулись, упали вниз и разбились. Призрачный гость нагнал на Д’Амура такой холод, что у него застучали зубы.

– Не. Лезь. Ярт, – процедил Гарри.

Холодный воздух развеялся. Как только Ярт подчинился приказу, снизу послышалась банальная, металлическая мелодия. Её источником была Конфигурация Мук, поблёскивавшая среди разбитых баночек да их полуразложившегося содержимого.

– Что за чёрт?..

Вот к чему Гуд пытался привлечь его внимание. Да, шкатулка выпала из его рук, но проклятая вещица взяла обязанность по решению загадки на себя. Очевидно, легенды были не до конца правдивы – для Гарри эта деталь стала новостью. Во всех историях о Конфигурации говорилось, что жертвы подписывали себе смертный приговор тем, что сами решали головоломку.

– Разве эти штуковины раскрываются сами? – спросил Гарри у воздуха.

Несколько мелких баночек перестукнулось.

– И что бы это значило?

Призрак пронёсся по книжным полкам. Каждый третий-четвёртый том полетел на пол.

– Не знаю, что ты пытаешься мне сказать…

Гарри осёкся – на его вопрос как раз отвечали. И ответом было «да». Шкатулка и правда решала свою же загадку. Выдвигались всё новые элементы её внутреннего устройства. Шкатулка приподнялась на них, но поскольку возникшие выступы были ассиметричны-ми, головоломка опрокинулась набок. Теперь у неё появился простор, чтобы началась следующая стадия самораскрытия: верхняя грань разошлась на три части, испустив ощутимую волну энергии. В воздухе возник запашок прокисшего молока.

Элементы шкатулки двигались всё быстрее, и, глянув вниз на то, какие фокусы она выделывает, Гарри решил, что пришло время закончить игру. Он поднял ногу и опустил её на головоломку. Но шкатулка не сломалась. Не потому, что Д’Амуру не хватило сил, а благодаря защитному механизму, о котором Гарри даже не предполагал – когда его нога оказалась меньше, чем в дюйме от шкатулки, она миновала её, скользнув, точно резиновая подошва на мокром камне. Он попробовал ещё раз, но потерпел очередное поражение.

– Вот срань, – сказал Гарри и удивился неожиданному беспокойству в собственном голосе.

Ему оставался лишь вариант убраться из дома прежде, чем за уловом явится рыбак, забросивший эту блестящую приманку. Он переступил через коробку, которая продолжала раскрывать собственные загадки. Гарри принял это, как верный признак того, что дверь в Ад ещё не открылась. Но не успел он утешиться этой мыслью, как стены в проходе затряслись. За считаные секунды мелкая дрожь возросла до могучих ударов, со всех сторон обрушившихся снаружи на стены тайника. Вниз полетели предметы, с которыми не успел разобраться призрак Гуда – на пол посыпались остатки книг, баночки с препаратами и другие странности из коллекции мертвеца.

Стены, на которых крепились полки, растрескались от пола до потока, и сквозь разломы пробились лучи холодного света. Гарри по опыту знал природу этого света, и кто обретался в его компании. Обычный зевака назвал бы сияние голубым, но такая характеристика была бы лишена всех нюансов – свет лучился чумной бледностью цвета скорби и отчаяния.

Гарри не нужно было полагаться на Нечесабельный Зуд, ведь все творения Кеза сходили с ума – каждая татуировка пульсировала и зудела, тем самым говоря Д'Амуру, что ему бы лучше убраться куда подальше. Он прислушался к их совету и двинулся через завал фетишей обратно к выходу. Но на мгновение любопытство взяло верх, и Гарри остановился, чтобы заглянуть в образовавшийся справа в стене разлом.