Информацию стоило бы еще раз изучить и перепроверить.

Как ученый, Ульвен настаивал на продолжении исследований. Об этом мы и говорили на наших встречах, куда приглашали только ближайших родственников и друзей.

На сей раз мы сидели в малой гостиной, где когда-то Ульвен показал нам материалы Фатимы. Нас было больше, чем в тот раз: к нам присоединились барон Максимилиан Александр и Маилла.

За окном раздавался детский хохот и визг: четверо малышей развились в бассейне. Осторожности ради в водоеме было сделано съёмное мелкое дно, чтобы дети не утонули. Но за ними всё равно наблюдали двое взрослых – Ассен и мой папа. Близнецы Ассена и Маиллы, Ульфар и Массен, играли с моими двойняшками, Лаурой и Валерией. Уйлоанцы, даже такие маленькие, от природы умеют нырять и плавать, а моих девочек надо учить, они уже держатся на воде, но плавают неуверенно. В остальном же – дети как дети. Ассен объяснил своим сорванцам, что при первой попытке опасного баловства они будут наказаны, причем не только им самим, а «дядей Ульвеном». Папу они, очевидно, не очень боялись. Зато мои дочки совсем не боялись Ульвена. Он их откровенно баловал.

Заслушавшись детскими криками, я пропустила начало рассказа доктора Келлена Саонса и очнулась лишь на словах «…ваши уважаемые кузены». А, те самые, братья покойной госпожи Файоллы?.. Или их сыновья?.. Да, наверное, сыновья.

– Эта линия не обнаруживает той удивительной наследственности, которая выявлена доктором Сантини-Рунге, – продолжал Келлен Саонс. – Поэтому нет оснований предполагать, что гены иной природы, господин Киофар, вам могли достаться от матери.

– Вы уже предложили провериться моей старшей сестре?

– Нет еще, господин Киофар. Она ведь живет не здесь, и у меня нет повода беспокоить ее просто так.

– Дядя, давай, я сама скажу ей, будто выявлен, например, некий сбой в наших генах, поэтому нужно, чтобы она тоже сдала анализы в Тиастелле.

– Хорошо, Маилла, скажи. Полагаюсь на твое хваленое благоразумие и надеюсь, ты не откроешь Ильоа, какие мы ищем гены.

– Скорее всего, они у нее тоже есть, раз есть у меня. Но вряд ли столь ярко выраженные, как у тебя и Иссоа. Мы с мамой точно не алуэссы. Я, как ты видишь, сумела родить двух мальчишек.

– За это следует сказать спасибо Ассену.

– С алуэссой у него бы получились две девочки.

– Может быть, Юлия – алуэсса? – пошутил Ульвен.

– Нет, что вы, учитель, я плохо плаваю! – возразила я. – И пою так себе…

– Зато превосходно летаете.

Я хотела ввернуть «исключительно с вами», но решила, что намек на челнок без руля, в котором мы с ним мчались навстречу смерти, прозвучал бы слишком болезненно. И я ответила:

– Вот куплю себе флаер и назову его «Чокнутая валькирия» – тогда вы оцените мои виражи!

Он взглянул на меня с одобрением. Несомненно, он понял и оценил уловку с подменой.

– Кстати, друг мой, что слышно насчет экспедиции? – спросил барон Максимилиан Александр.

– Переговоры ведутся.

– Я хотел бы попасть в команду, – сказал Карл.

– Непременно на «Гране»? – поинтересовался Ульвен.

– Как угодно. Но «Гране», мне кажется, тоже стоит привлечь. Для космолета с таким оснащением заурядные рейсы на орбитальную платформу Сулеты – все равно как для вас обучение школьников грамоте.

– Дорогой мой Карл, я уже говорил вам, что вы сами вправе идти на любые риски, но я не могу посылать вас туда, где реально очень опасно. Прошу вас, не надо настаивать. Мне не хочется становиться виновником вашей гибели или тяжелой болезни. Я такого себе никогда не прощу.

– Но я с детства летал на «Гране» с отцом…

– Вы летали в обитаемые миры. Уйлоа – мертва. Вероятно, придется составлять экипаж из существ, которые мало чувствительны к радиации.