И тут обнаружилось, что Иссоа – существо, природа которого отличается от природы других уйлоанцев.

Она – алуэсса.

В прежних частях моих записок я уже объясняла, что алуэссы считались мифическими персонажами, уйлоанскими океанидами, певицами и пророчицами, прекрасными и опасными, предания о которых запечатлены в выдающемся памятнике уйлоанской поэзии – «Уйлоаа алуэссиэй инниа», или, в переводе на космолингву, «Песни уйлоанских океанид».

Можно возразить, что при постоянных контактах между разными цивилизациями сейчас никого уже не удивишь существами самых причудливых форм. Я сама с кем только не общалась!

Но речь-то шла не о разных космических расах. А о внезапной мутации внутри одной уйлоанской семьи. Причем семьи императорской, где очень тщательно соблюдали законы преемственности. Титул наследовал старший законнорожденный сын, и до сих пор традиция не прерывалась.

У самого Ульвена эти гены тоже присутствовали, но не преобладали. Однако ими могли объясняться его лингвистические таланты, необыкновенная память, способность воспроизводить почти любую фонетику, – наконец, пристрастие к музыке и поэзии. Невзирая на занятость, он сохранил за собой в Колледже курс поэтического перевода. Сам Ульвен стихов не слагал – но откуда мне точно знать?.. В его внутреннем мире были сферы, куда он никого не пускал. Иссоа сообщила мне, что именно брат обучал ее музыке. Но ни разу при нас, своих близких друзьях, он не пел и не играл – якобы, музыка обнажает глубины души, а при его положении в обществе это непозволительно и даже опасно. На Иссоа этот запрет почему-то не распространялся. Неужели он уже тогда понимал, что она – другая, пускай поёт, ибо не петь алуэсса не может?.. А заглянуть ей в душу ни у кого из земных существ не получится.

Внешне она не так уж сильно отличается от других уйлоанцев. Родные надеялись, что с возрастом некоторые особенности уйдут, – как у нас, людей, исчезает младенческая синеглазость. Но облик Иссоа по мере взросления становился всё более своеобразным. Цвет ее кожи зеленей, чем у брата и у старшей сестры Ильоа. Сама кожа – плотней, а чешуйчатость выражена отчетливее. Перепонки между пальцами не кажутся атавистическими, а подушечки на пальцах снабжены мельчайшими розовыми присосками (на руках Ульвена они почти не заметны). Изумительные глаза Иссоа не голубые, как у старшей сестры Ильоа и племянницы Маиллы, и не серо-коричневые, как у брата, а бирюзово-аквамариновые. Ободки вокруг глаз – золотистые, а не темные.

Сама Иссоа восприняла новость с Арпадана как должное. Она вообще обладала спокойным нравом, хотя отнюдь не была безвольной. С виду – нежное и застенчивое существо, а во время церемонии у очага – величавая иерофантесса. Кое в чем – наивная девочка, но притом наделенная мудрым и почти всеведущим сердцем.

Брат с сестрой очень любят друг друга. Я знала, как сильно умеет любить Ульвен, хотя он никогда не выказывал внешних признаков обуревавших его страстей. Он не стал бы ни навязывать свою волю Иссоа, ни причинять ей другое насилие. Если она согласилась стать принцессой-наследницей и снять с него бремя ответственности за судьбу династии, то вовсе не потому, что он так приказал, а потому, что она сама так решила.

Но как быть, если она – алуэсса?..

Ульвен считал: нечестно и даже преступно скрывать генетические особенности принцессы-наследницы от всех, причастных к событиям в императорском доме. Однако и разглашать эту тайну прямо сейчас он совсем не хотел. Семья Киофар в ее нынешнем виде и так уже прослыла сумасбродной. Уйлоанская община Тиатары могла не принять алуэссу в роли продолжательницы династии и потребовать передачи титула одному из племянников либо кузенов принца Ульвена. В этих случаях связь тоже шла бы по женской линии, причем косвенной, однако все предполагаемые кандидаты не несли в себе роковых генетических аномалий.