Зажав телефон между плечом и ухом, она вышла из кухни и скрылась в своей комнате.

– Что случилось? – в полголоса произнесла Лидия ей в след.

Пич не услышала, да и та скорее просто озвучила вслух то, что было в голове.

На самом деле, Лидия была первой, кто откликнулся на объявление о поиске соседки – Пич не пришлось долго выбирать. Их обязанности по дому варьировались от шкалы их настроения, но чаще всего Лидия занималась готовкой и растениями, а на Пич лежала уборка и мелкие финансовые задачи. Такой расклад был довольно приятен, учитывая то, что Лидия всю жизнь прожила в большой семье с кучей маленьких братьев, за которыми вечно приходилось носиться, пока отец на работе. Вскоре пришлось носиться и за отцом тоже.

Теперь Лидия работала по утрам флористом в небольшом цветочном магазине неподалёку от их дома, а по вечерам обожала печь, в то время как Пич терпеть не могла готовку, но с радостью мыла за ними обеими посуду – идиллия.

Однако всё существенно поменялось, когда к ним заселилась Арден, которую Лидия в жизни видела пару раз, не больше. И хотя Лидия не испытывала особой неприязни к новоиспечённой соседке, а даже считала её довольно приятной девушкой, всё же что-то в ней её настораживало.

Арден не общалась с Пич полгода, а как только понадобилась помощь, сразу же объявилась – это не могло её не возмущать. Теперь Лидия проводила гораздо меньше времени со своей подругой. Она даже немного ревновала, но ни за что не призналась бы в этом, чтобы не быть врединой.

На часах была уже полночь. Лидия всё ещё слышала голос Пич, доносящийся из дальней спальни. Она взяла один кекс с клубничной начинкой, а остальные накрыла, чтобы не засохли. Затем снова взглянула на часы: завтра ей рано вставать.

Но она продолжала сидеть за столом и жевать свой кекс, когда ей пришло сообщение: «Я соскучился».

***

Я проснулась рано утром, за пятнадцать минут до будильника, и совершенно не чувствовала ни капли усталости, что удивительно, ведь я почти два часа разговаривала с Пич по телефону, пока не заснула. Рассказала ей обо всём: о Лукасе, о Доре и о своём театральном фиаско, но, естественно, не упомянула о Матео ни слова. Иначе пришлось бы объяснять всё с самого начала, а делиться подобными воспоминаниями не слишком хотелось.

После вчерашней незаконченной сцены мы отправились в особое место – длиннющий мост, по которому очень редко ходили, и висел он над водным каналом в получасе езды от места съёмок. Канал этот был довольно широкий, словно маленькая река, а мост смотрится почти смешно на фоне маленьких деревенских домиков, расположенных в округе. Таких мест загородом полным-полно.

Смысл сцены на мосте мне был непонятен, но Грегори назвал воду ключевым образом во взаимоотношениях моей героини и героини Нины. Сцена у нас была такая: Нина (то есть, Вероника) в одиночестве сидит на маленькой лодке и плывёт по течению, а я (то есть, Марго) кричу ей с моста, а потом спускаюсь вниз, пытаясь догнать, но она старается уплыть от меня подальше. Затем Марго и Вероника мирятся.

Видимо, у шестнадцатилетней Вероники хобби – плавать на лодке, а у Марго – тусоваться на мостах.

– Как же я терпеть не могу эти места, – произнесла Нина, оглядывая заросшие травой берега. – Тут столько насекомых.

Я согласилась, но она всё равно выглядела обеспокоенной – неужели, так боялась жуков?

Нину посадили на лодку, а я поднялась на мост. Люди вокруг суетились, напоминая шайку обеспокоенных старост на школьной поездке. Грегори в эту минуту что-то выразительно объяснял Матео, пока тот внимательно разглядывал мост. Солнце откровенно пекло, и я уже жалела о том, что не нанесла на кожу крем от загара.