Её искалеченная, истерзанная душа задыхалась от боли. Но каждое движение, каждый новый удар пропитывали её новым пониманием – пониманием того, что её прежняя жизнь была лишь миражом, обманчивой иллюзией в этом море кровавого ужаса.

Страх, как тёмное облако, заслонял её разум, блокируя все попытки найти выход из этого внутреннего ада. Наедине с собой, она слышала голос разума, что хрипло шептал о безысходности. Слёзы, так редкие и драгоценные, как кристаллы, становились немым криком души, ненужным и неуслышанным в пустоте её одиночества.

Но даже в самые мрачные моменты, когда казалось, что силы уже на исходе, она находила в себе крохотный лучик надежды, почти угасший, но всё же живой. Этот слабый свет был её единственной опорой, дававшей ей силу хоть немного вынырнуть из тьмы, хоть на секунду почувствовать тепло, которое снова и снова вспыхивало внутри её истерзанного сердца.

Взлетаю с высоты обычных строк, обретая свободу в каждом написанном слове.

Холодные стены подземелья стискивали Лею, казалось, будто они с каждым вздохом все ближе. Смрад подвала проникал в её ноздри и вызывал тошноту. Но это было не главным её беспокойством. Сегодня ночью ей предстояло пройти испытание на верность, которое могло стать последним в её жизни.

Лея стояла в тускло освещённой комнате, вся её сущность была парализована страхом, сердце колотилось так громко, что казалось, будто его удары раздавались эхом в пустоте помещения. Она знала, что её судьба зависела от одного единственного выстрела. В уголке помещения, в темноте, почти сливающейся с очертаниями стен, сидел Габриэль, его глаза ярко блестели в слабом свете, как два осколка разбитого стекла. Он беспокойно поглядывал на неё, его руки нервозно сжались в кулаки. Габриэль шептал слова о спасении, убеждая её, что может помочь выбраться из этого ада.

– Лея, послушай меня, – настойчиво говорил он, его голос дрожал от напряжения, но был полон убедительности. – Мы можем сбежать отсюда, прямо сейчас. Я открою тебе дверь, и мы будем свободны.

Внутренний конфликт раздирал Лею на части. Её мысли беспорядочно метались, как птицы в клетке. Она знала, что за ней следит банда, что её ждёт страшное наказание за любое неповиновение. Их злые глаза, их грубые руки – все это стояло перед глазами заслоном из ужаса. Но что если Габриэль говорит правду? Что если есть шанс на спасение? Что если это её единственный шанс вырваться из этого кошмара? Вопросы бурлили в её голове, каждый из них был кинжалом в сердце, каждый раздирал её душу на части.

– Но как? – прошептала она, её голос дрожал от страха и надежды. – Как я могу довериться тебе?

Габриэль приблизился к ней, его лицо стало более ясным в полумраке, глаза встретились с её, и в них была отчаянная искренность.

– Потому что я верю в тебя, – сказал он, его голос был теперь почти умоляющим. – И я не позволю им забрать твою жизнь. Мы будем бороться, если нужно, но мы не сдаёмся.

Эти слова проникли в самое сердце Леи, и она почувствовала, как крылья надежды начинают пробиваться сквозь стены страха. Ручной отсчёт времени тикал громче, как бомба замедленного действия. В её душе начал зарождаться луч света, тоненькая ниточка веры в то, что избавление возможно.

Для одного мгновения, которое показалось вечностью, они стояли неподвижно, обменивались немыми обещаниями и страхами. И затем, движимая новой надеждой, Лея сделала шаг вперёд.

– И что потом? – её голос дрожал, но в глазах загорелся огонёк надежды. – Как мы сможем спрятаться от них? Они везде, и если они нас найдут…