Несколько минут они ехали молча, пока не добрались до высокой скалы, у которой Агадес попросил всех спешиться, чтобы последовать за ним в неглубокую пещеру, стены которой украшали рисунки и барельефы, повествующие о жизни и смерти растительного и животного мира долины Тассилин-Аджер. Исследователи с нескрываемым любопытством рассматривали наскальную живопись ахагарских туарегов.

Большинство рисунков, выполненных охрой, отличались строгостью линий и необычайной живостью изображений. На одних люди негроидной расы, охотились на носорогов, буйволов, антилоп, бегемотов и диких баранов, с изогнутыми рогами. На других – люди европейского типа, облаченные в церемониальные одежды, совершали какие-то обряды. Над ними возвышались странные существа, полуживотные – полулюди, раскрашенные белой краской и олицетворяющие, по-видимому, богов.

На более поздних рисунках древние художники изображали стада длинноногих пегих коров, жирафов, страусов, стаи крупных птиц, свадебные пиры, спящих под меховыми шкурами детей и процессы размалывания и обработки зерна.

Красочное изображение органоподобной горы, которую профессор Жерар сравнил с замком, отделяло рисунки, повествующие о поре плодородия и расцвета долины, от рисунков поры засухи и вымирания, на которых почти не осталось животных, зато появились люди на колесницах, запряженных двумя, тремя и четырьмя конями. Эту композицию венчала наездница на белом верблюде, одетая в царские одежды.

– Антини, – вновь послышалось Вивьен.

– Тин-Хинан, – проговорил Агадес, улыбнувшись Вивьен.

– Вивьен, – громко сказал профессор Жерар, – не могли бы вы мне помочь?

Агадес метнул грозный взгляд в сторону профессора и поспешно вышел из пещеры.

– Ну, что я вам говорил? – победоносно спросил профессор Жерар, сжав руку Вивьен. – Этим туземцам нельзя верить. Вы видели его взгляд? – Вивьен кивнула. – Если бы у нашего проводника было оружие, он бы незамедлительно им воспользовался, уверяю вас.

– Оружие у Агадеса есть, профессор, – проговорила Вивьен, пытаясь скрыть раздражение. – Но он не воспользовался им. И не воспользуется, уверяю вас. Прошу вас, прекратите рассуждать о кровожадности и коварности людей, пригласивших нас сюда.

– Хорошо, – пообещал профессор. – Вам не стоит сердиться на меня. Я тоже был молодым и прекрасно понимаю ваши чувства, вспыхнувшие к этому юноше, но… не спешите… Зыбучие пески Сахары опасны. Дайте мне слово, Вивьен, что непременно скажете мне, если он вас куда-то позовет. – Вивьен удивленно глянула на профессора. – Дня через два – три Агадес обязательно позовет вас в таинственную пещеру, – проговорил профессор, склонившись к самому уху Вивьен. – Умоляю вас, не ходите, не сказав мне.

– Хорошо, – ответила Вивьен. – Хо-ро-шо.

На четвертый день Агадес присел на корточки возле Вивьен и, открыв лицо, добродушно улыбнулся.

– Что-нибудь нашли? – поинтересовался он, внимательно наблюдая за ловкими движениями Вивьен, сметающей пыль веков колонковой кисточкой.

– К сожалению, пока нет никаких следов, – ответила она, почувствовав, как заалели щеки.

– Вам не стоит меня бояться, – проговорил Агадес, пристально глядя в ее глаза.

– А я вас вовсе не боюсь, – еще сильнее смутилась она.

– Вы очень красивая, Ви-вьен, – сказал Агадес, проведя рукой по ее щеке. – У вас нежная кожа цвета утреннего рассвета, а глаза цвета сумеречного песка… Дайте мне вашу руку.

Вивьен послушно протянула ему обе руки ладонями вверх. Он опустил в них лицо и прошептал:

– Ваши руки пахнут солнцем, Ви-вьен… как жаль, что вы живете в другом мире. Как жаль, что нам предстоит вечная разлука. Как жаль, что нам не суждено познать друг друга…