– Смотрите, Бенно, этот долговязый парень, видимо, имеет сильное желание принести своим языческим божествам белолицую человеческую жертву, потому что она считается гораздо выше человеческой жертвы своего единоплеменника. Смотрите!

Действительно, в этот момент гигант негр с горящими глазами, порывисто дыша, стал подкрадываться к веранде, размахивая кинжалом над головой и выискивая себе жертву, стараясь прорвать где-нибудь тесно сомкнутый ряд вооруженных людей, чтобы вонзить свое смертельное оружие в чью-нибудь грудь. Несколько минут длилось это безмолвное отражение нападения и упорное старание пробиться; наконец, негр убедился в неисполнимости своего замысла и, с дьявольской силой запустив в толпу кинжал, скрылся во мраке ночи с быстротой метеора. Вместе с ним скрылись и остальные негры.

– Никто не ранен? – тревожно осведомился хозяин гостиницы.

– Слава богу, никто!

Спустя минуту где-то невдалеке раздался пронзительный крик, потом стон, и затем все смолкло. Вероятно, каноэйросы все-таки нашли и уложили на месте какую-нибудь жертву в умилостивление своих грозных богов.

Вскоре после этого Бенно отправился в приготовленную для него и его товарищей просторную спальню и с наслаждением растянулся на свежей соломе, накрытой мягкими шерстяными одеялами. Сеньор Рамиро и Педро оставались до глубокой ночи на террасе за бутылками вина.

Тогда Мигель тихонечко подкрался к Бенно и шепотом осведомился у него:

– Куда же мы, собственно, направляемся отсюда?

– В Перу!

– Это правда? А я полагал, что сеньор директор меня обманывает.

– С какой стати? – удивился Бенно.

– И Юзеффо, вероятно, оставался у себя на родине. Он никогда не приезжал в Венгрию! Что, если этот Юзеффо явится к нам на встречу! Если все это было только сон! И собака лаяла при этом, и водяные нимфы простирали ко мне руки, грозили мне, хотя я был совершенно неповинен в содеянном!

– А кто такой Юзеффо, Мигель? – спросил Бенно, но вопрос его остался без ответа. Бенно не стал расспрашивать, решив, что лучше не выпытывать у безумного его тайны, потому что и без того будущее готовило много забот и затруднений.

А на дворе снова разразилась гроза с проливным дождем, но на сей раз ливень не страшил подростка: в его помещении было и сухо и уютно, не то что в прошлую ночь.

Среди искателей приключений. – Поперек Южной Америки. – Удав. – Гарпия. – Орлиное гнездо. – Первый ночлег под открытым небом

На другой день ранним утром перед гостиницей выстроился длинный кортеж всадников, отправлявшихся в дальний и опасный путь. Все они сидели на добрых, привычных ко всем местным условиям мулах, все были хорошо вооружены и имели при себе изрядные запасы муки, сушеного мяса, сала, соли, кофе, различных лекарственных снадобий, теплых пледов и одеял, коек и гамаков, топоров, котлов и иной хозяйственной утвари и даже изрядное количество бизоньих шкур.

– А шкуры зачем? – осведомился Халлинг.

– Это наши лодки; на каждую такую шкуру садится один белый, а двое или трое туземцев плывут и тащат этот кожаный плот за собой.

– Но почему же белые не плывут сами? – спросил доктор Шомбург.

– Никто не мешает переправляться вплавь и белым, если они хотят, – в таком случае этот плот послужит для перевозки вещей.

– Что же, это прекрасно! – одобрил Шомбург.

Многие из перуанцев, отправлявшихся на родину, знали об исчезнувших сокровищах Фраскуэло; один из них даже был всего год тому назад в тех местах, где родился и вырос сеньор Рамиро.

– Какой замечательный монастырь построили монахи в саду твоего родительского дома! – рассказывал он. – А дом, в котором ты родился, Рамиро, служит у них теперь странноприимным домом и монастырской гостиницей. Приором там в настоящее время твой враг, брат Альфредо. Он ходит, бледный и согнутый, вечно унылый и молчаливый, блюдет посты сверх положенных, целые ночи простаивает в молитве в уединенной келье и вообще ищет уединения, даже и днем, в саду. Его излюбленное местопребывание – ущелье в той глухой части парка, где начинается горная гряда. Он часто уединяется в глубине этого ущелья и пропадает там по нескольку часов кряду, строго запрещая кому бы то ни было нарушать там его уединение под страхом строжайшего взыскания!